Книга Арабская кровь, страница 99 – Таня Валько

– Уже недалеко, – присоединяется Махди, впервые заговорив с начала поездки. – Может, потерпишь? Если так голодна, то вон пакет от Муаида, скорее всего, там съестные припасы.

– Ты еще инфантильная и безответственная! – не удерживается от критики тетка.

Марыся, скрестив руки на груди, откидывается на спинку сиденья и, недовольная, тихо ворчит себе под нос. Но уже через минуту молодая женщина взрывается:

– Да пошли вы! После того как ты обрела жизнь и получила еще один шанс, должна была бы радоваться, – обращается она к Самире, дотрагиваясь до нее указательным пальцем. – А вместо этого ты только и ждешь либо грома среди ясного неба, либо катастрофы. Не видишь очарования праздника, потому что все время трясешься от страха!

– Просто сейчас я очень хорошо знаю, что могу утратить! – повышает голос тетка. – Рашид! Остановись! Я должна проветриться!

Парень еще не успел съехать на обочину автострады, как женщина открывает дверь и выскакивает из машины. Она направляется к придорожным зарослям.

– Стой! – кричит во все горло Рашид. – Стой! Они минируют придорожную территорию!

Самира, подчиняясь, задерживается на месте, а Марысе и Махди становится плохо от мысли, что могло случиться.

Через минуту машина трогается с места. Они очень быстро проезжают спокойный Злитен, который простирается с правой стороны окружной дороги. Минуют пару постов, обсаженных лоялистами, которые не доставляют им ничего неприятного. Подъезжают к Мисурате. Издали видно, что город основательно разрушен. Некогда переполненные людьми четырнадцатиэтажные блочные дома, стоящие на окраинах города, были построены в современном восточном стиле турками. Сейчас они зияют пустотой. С той стороны, где идут бои, видны многочисленные следы после бомбардировок и минометных атак. В зданиях нет окон, кое-где есть строения с полностью вырванной стеной. Они напоминают раненого зверя с внутренностями наружу. Только в этом случае вместо кишок торчат изогнутые стальные пруты, вырванные из стен канализационные трубы, висящие на проводах кондиционеры. Тут, как и везде, виден домашний скарб и мебель, цветные пледы и шторы. Страшно проходить около таких зданий. Они могут каждую минуту рухнуть. Проезжающие приближаются к первому посту повстанцев. Около него – старые частные машины, по большей части пикапы, в кузовах которых стоят пулеметы, готовые стрелять. В автомобиле царит гробовая тишина. Никто не в состоянии двинуться. Только Марыся нервно дергает щекой, жуя от голода жевательную резинку.

– А вы что тут делаете? Что за люди? Документы! – Тридцатилетний мужчина в грязных брюках цвета хаки, помятой рубашке и военной куртке, с арафаткой, свободно закрученной на плечах, всовывает голову в открытое окно.

– Едем в больницу, – спокойно поясняет Махди. – В рамках гуманитарной помощи.

– Да? А у нас что, нет своих докторов? – Повстанец подозрительно оглядывает каждого в отдельности и медленно обходит машину. Открывает багажник. Пассажиры благодарят себя в душе за прозорливость: они взяли только небольшие дорожные сумки и рюкзаки. Мужчина открывает один багаж за другим и бесцеремонно копается в личных вещах. У двери автомобиля уже стоят четыре других повстанца, которые блокируют им возможную дорогу бегства.

– А ты, молодой, кто? – Командир, не обнаружив ничего подозрительного, подходит к Рашиду и тычет в его плечо дулом готового выстрелить автомата Калашникова. – Высаживайся! – решает он.

– Я санитар, – говорит парень сдавленным от страха голосом.

– Не дури, брат! – Махди тоже выходит и идет к собравшимся, расставив безоружные руки. – Мы проехали такой большой отрезок пути не для того, чтобы сейчас здесь застрять! – Он театрально повышает голос. – Или ты считаешь, что твоим родственникам или родственникам твоих коллег не полагается добросовестная помощь? Все знают, что здесь творится и как переполнены больницы. Вот моя врачебная книжка.

Он вручает пластиковый документ недоверчивому революционеру.

– А ты из центральной больницы в Триполи, то есть правительственной. – Ливиец довольно улыбается, что наконец-то нашел к чему придраться. – Там только солдаты лечатся, а повстанцев убивают, так ведь? Ты думаешь, что мы – деревенщина, не умеем говорить и читать? Мы все знаем!

– Парень, не зли меня! – Махди как никогда становится агрессивным и хватает революционера за полу камуфляжной куртки. Это приводит к тому, что остальные боевики снимают с предохранителя оружие и берут путешественников на прицел. – Лучше посмотри, как меня уделали военные во время мирной демонстрации.

Он отпускает ошалевшего субъекта, распахивает свою рубашку и показывает глубокую рану пониже ключицы. Она все еще багровая и воспаленная.

– Последние два месяца я лежал в частной клинике. Жив только благодаря тому, что этот парень спас мне жизнь. – Он указывает пальцем на Рашида, который, после того как его взяли на прицел, как будто окаменел. – Он вынес меня из-под пуль! – Повстанцы медленно опускают автоматы, а Махди восклицает: – А вы сейчас хотите мне в лоб выстрелить, потому что я приехал вам помочь? Люди! Что с вами творится?!

– Много тут таких приезжает, кто дома минирует и женщин насилует… – оправдывается мужчина. – Сейчас уже непонятно, кто есть кто и на чьей стороне.

– Мы едем в больницу лечить людей. – Махди опускает голову и идет к машине, а Рашид за ним. – Я не знаю, как тебе доказать, что это правда. Разве я ехал бы сюда с моей женой и ее племянницей, если бы собирался делать диверсии? Подвергал бы опасности женщин?

Спесивый и скептичный революционер по-прежнему стоит на месте, но остальные сходят с дороги.

– Может, еще встретимся, – говорит повстанец. – И хорошо, если окажется правдой то, что говоришь, – все еще угрожает он.

Рашид задерживается только раз, чтобы спросить у проходящей мимо женщины о дороге. Потом они уверенно подъезжают к большой региональной больнице. Несмотря на то, что на крыше трепещет флаг с красным полумесяцем, здание с нескольких сторон отмечено следами от пуль и сильных взрывов.

– Мы приехали помочь при эвакуации, – сообщает Махди, который берет инициативу на себя.

Его спутники по-прежнему в сильном шоке. Сейчас уже все понимают, как легко сегодня лишиться жизни в Ливии. Достаточно одной фразы, одного неосторожного слова или шага.

– Сейчас приглашу доктора аль-Джарири.

Милая девушка-администратор строит глазки красивому незнакомцу.

– Здравствуйте, здравствуйте! – Доктор в зеленом кителе уже бодрым шагом приближается к ним. – У меня список, назовите фамилии.

– Санусси…

– Из тех самых Санусси? – перебивает он.

– Да, мой отец был известным хирургом.

– Ха! – радостно вскрикивает доктор. – Я помню занятия в университете в Триполи, ну и давал он нам прикурить! Я у него получал специализацию, – смеется он и похлопывает Махди по спине. – А мы не виделись на конгрессе в Лозанне? – Он вглядывается в лицо собеседника. – Мы с вами, случайно, не коллеги по нейрохирургии?