Онлайн книга «Патриот»
|
51 Вышел во двор. Глаза, промытые слезами, увидели мир в непривычном макро-варианте: хромой воробей пытается вскрыть мятый пакетик из-под жареной картошки – и не может; забытая ребёнком лопатка лежит на бортике песочницы, красная на жёлтом; сухая надломленная ветка берёзы качается под ветром, наподобие часового маятника; ржавый гвоздь лежит на асфальте, ожидая, когда можно будет пронзить чьё-нибудь размякшее от жары колесо; на металлическом ограждении газона висят, намотанные, деревянные бусы, или, может быть, чётки: один обронил, другой подобрал, но не присвоил, оставил на видном месте; лохматый, бандитского вида кот обнюхивает мусорный бак; и вот на третьем этаже кто-то, вконец умаянный полуденной духотой, открывает окно, и при повороте прозрачная стеклянная плоскость ловит ослепительный солнечный блик, и пылающий луч ударяет, как рапира, заставляет зажмуриться, и всё тонет в золотом свечении, во взмывающей, беспощадной волне света, и под её мгновенным ударом можно успеть понять, что именно этот, самый мелкий и незначительный сорт жизни, эти лучи, малые дуновения, убогие трепетания, – и есть основа, на которой всё держится. Знаев вытащил телефон и набрал номер; впервые за два года. – Привет, – пробормотал. – Это я. – О, – сказала Камилла с удивлением. – Человек из прошлого! Тебя ещё не убили? – Вроде нет. – Странно. Тон был ледяной. Бывшая жена до сих пор ненавидела своего бывшего и любимого мужа. – Что тебе надо? – спросила. – Встретиться. Найдёшь полчаса? – Даже не знаю. Я только что приехала завтракать. В «Лермонтов». Если успеешь до часу дня – давай. – Ты будешь завтракать до часу дня? – уточнил Знаев. – Могу и до двух. А что, вообще, случилось? – Ничего, – сказал Знаев. – Так… Поболтать надо. Дождись, я еду. В полдень в «Лермонтове» все столы были заняты, и за каждым что-то эмоционально дискутировалось. Завтрак был в разгаре. Мощные кондиционеры отлично справлялись с жарой. Энергично опустошались бокалы с дынным, гранатовым, сельдереевым соком. Прислушавшись к разговорам, можно было понять, что обсуждается в основном новый сезон «Игры престолов»; никакой политики, никаких курсов доллара и фунта; и вообще, многое изменилось здесь: ни силиконовых губ, ни карманных собачек, ни жирных макияжей, ни хищных взглядов из-под наращенных ресниц. В моду возвращались традиционные ценности: здравомыслие, бережливость и приличные манеры. Многие девушки были с детьми и няньками, нарядные пухлые дети бегали повсюду, путались под ногами у официантов и радовались жизни. Знаев не сразу узнал бывшую жену: она располнела. Сидела в одиночестве за столиком на четверых и энергично поглощала то ли спаржу, то ли авокадо, простонародно отставив в стороны голые розовые локти и наклоняясь над тарелкой; лёгкая летняя шляпа с широкими полями скрывала лоб и глаза. Когда он подошёл – подняла голову, улыбнулась сухо; лицо осталось красивым, но увы, было утомлённым и слегка отёчным. – Что смотришь? Плохо выгляжу? – Нормально, – ответил Знаев, садясь напротив. – Ты беременна, что ли? – Первый триместр, – с отвращением сообщила Камилла. – Токсикоз и прочие прелести. Жру, как лошадь. – Молодец, – похвалил Знаев. – Сколько тебе – сорок три? – Посчитай. Если вспомнишь. – Не вспомню, – признался Знаев. – Ты никогда ничего не помнил. Забывал про мой день рождения. Про годовщину свадьбы. До сих пор не понимаю, зачем я убила на тебя столько времени. Подскочил официант, попытался сунуть меню – Знаев отогнал его взмахом руки; есть он не хотел, и вообще, вдруг понял, что не очень чётко представляет, зачем пришёл. – Если не секрет, – спросил он, глядя в склонённую шляпу, – ты сама решилась? Камилла отодвинула пустую тарелку и придвинула полную. – Насчёт ребёнка? Нет. Муж уговорил. – Наследника хочет? – Сейчас не говорят «наследник». – А как говорят? – «Преемник». – А в чём разница? – «Наследник» – это старомодно. И раздражает бедные слои населения. Наследник – это тот, кто на халяву получает родительские миллионы. А «преемник» – это продолжатель дела. Совсем другой смысл. – Логично, – сказал Знаев. – Послушай… Я уеду. Сегодня ночью. Может, надолго. Ты… Про нашего с тобой преемника не забывай, ладно? А то он… Одичал малость. В доме – бардак… Сам – бледный… Ночами музыку пишет, днём – спит… – Я просила тебя не лезть в его жизнь. И не бывать в его доме. – Я помню, – ответил Знаев, не настроенный возражать. – Мне пришлось. Я привёз ему деньги. Чтоб ты знала – он не взял. – Сколько? – спросила Камилла, сильно заинтересовавшись. – Какая разница, – раздражённо сказал Знаев. – Много. – И – не взял? – уточнила Камилла. – Нет. – Можешь отдать мне. Я освою любые суммы. – Обойдёшься, – с наслаждением ответил Знаев. – У тебя и так всё есть. – Да. Но наличных постоянно не хватает. – Камилла грубовато хохотнула. – А что – ты, значит опять разбогател? – Нет. Просто вышел в деньги. Камилла поманила официанта. – Валентин, – сказала она, – у вас что, новый повар? – Если честно, да, – понизив голос и наклонившись, сказал пышущий здоровьем, гладкий Валентин. – Забери, – велела Камилла, ткнув полусогнутым пальцем в одну из тарелок. – Этот салат уже кто-то ел. – Прошу прощения, – прошептал Валентин и с изумительной сноровкой извлёк тарелку из плена других тарелок и бокалов. – Желаете что-то другое? – То же самое, – отчеканила Камилла. – Но пусть там не будет соевого соуса. Он не нужен. Там никогда не было соевого соуса, а сегодня вдруг появился. Он весь вкус портит. – Я понял, – прошелестел Валентин. – Подожди, – сказала Камилла. – А что за повар новый такой? Надеюсь, не чучмек? Валентин гордо поднял бровь. – У нас все повара – итальянцы. – Ладно, – сказала Камилла. – И воды мне ещё принеси. Сегодня душно. Я полночи не спала. Не поняв, обращена ли последняя фраза к нему или к Знаеву, гладкий Валентин на всякий случай обозначил улыбку и испарился. – Да, – сказал Знаев. – Душно. А что вообще ты тут делаешь? В Москве, летом? – Как раз завтра улетаю. Осталось последний день дотерпеть. – Какое совпадение, – сказал Знаев. – И у меня последний день. Куда едешь? – Для начала – в Барселону. А там посмотрим. Может, на Тайвань. В этот раз хочу подальше. А ты? |