Онлайн книга «Викинг туманного берега»
|
«Эваранди, где же ты? Солнышко мое лучистое…» Глава 8. Константин Плющ. «Веселие Руси питие есть»
Восточное море, борт корабля «Рататоск». 20 мая 871 года Ветер сменился, задул с юга, и Хродгейр приказал сушить весла. Вагн и Хадд, при посильной помощи Эваранди, поставили парус. Широкое в синюю и белую полоску ветрило надулось, устремляясь вперед, и потащило за собой кнорр. Можно было отдохнуть, и Костя присел у борта, на бухту жесткого каната из моржовой кожи. Небо было ясное, едва тронутое полупрозрачными сквозистыми облачками. Спокойное море отливало бутылочной зеленью, перекатывая пологие волны. Вода разлилась на все четыре стороны, и чудилось, безбрежный океан раскинулся вокруг, но это была обманка. Восточное море маленькое, отовсюду перекрытое сушей. На западе – Свеарики, на востоке – Эстланд. День пути – и откроется берег. Костя пригляделся – далеко позади, на юго-западе, белел парус, ма-аленький белый квадратик в рисочку. С самого утра маячит. Не приближается, но и не отстает. Не Харальда ль конунга людишки преследуют кнорр? Да вроде как не должны – все делалось в тайне. «Рататоск», конечно, и с берега заметить могли, но у кого мог вызвать подозрения небольшой купеческий корабль? После полудня парус пропал, и Эваранди успокоился. Оглядев кнорр, он ухмыльнулся, прикрыв рот ладонью. Носовая палуба больше всего походила на лежбище тюленей – викинги лениво развалились кто где и вели неспешный разговор. – У франков винишко хорошее, – разморенно проговорил Йодур-хевдинг. – Кислятина, правда, но они там чего придумали – нагревают белое вино, оно у них стекает по таким круглым штукам, вроде дисков. Вода, короче, уходит, а крепость прибавляется. Ну это как в «зимнем пиве», только там воду замораживают, а тут испаряют. И забористое же питье выходит! Пробирает до самых печенок! Мы как-то прихватили пару бочонков, когда монастырь тамошний на копье брали, так на всю лодью хватило! Упились влёжку! – Пробовал-пробовал, – покивал Бьёрн Коротыш. – Ничего так, пить можно. А мы, когда в Энгланд ходили, тоже в один монастырь заглянули. У них там такой короб был, из меди склепанный. Монахи под ним огонь разводили и цедили чего-то по капле в сосуд. «Это у вас чего?» – спрашиваем. А те трясутся да крестятся. «Ишке бяха!» [23] – бормочут. Ну и тролль с вами, думаем. Бяха так бяха. Попробовали мы ту бяху… О-о! Как жидкий огонь в глотку пролился! И сугрев такой приятный, и сразу хмель в голову. А опосля второй ноги уже не идут… – Ирландцы, они тоже такое варят, – проговорил Хродгейр. – Пиво из ячменя получается, а эта их «ишке» – изо ржи. И неплохо получается… А вот… Йодур, помнишь, как мы с русами в Севилью хаживали? – А то! – хмыкнул Беловолосый. – Хорошие были времена… Молодые были, наглые. И куда только в нас влезало… Арабы-то сами не пьют, им вера не позволяет, а вот те, кто там Христу молится, это дело дюже уважают – виноград растят по всей земле Андалус [24] и делают из него херес. Чуть крепче «зимнего пива», но вкусненько. – Народ, он питие любит, – сделал вывод Свейн Копыто. – Как еще кровь по жилкам разгонишь? Особливо зимой? Вот и пьем. – Ха! Да если бы не пьянели с того пойла, кто бы его глотал? Согреться – это, само собой, здорово, да только для сугреву и одной чарки хватит за глаза, а мы все хлещем и хлещем! Без счету, только и орем: «Наливай!» Викинги расхохотались. – Эт-то верно! – воскликнул Берси Южанин. – Нам только давай! Глянув вперед, он обнаружил прямо по курсу два корабля, что гребли навстречу. Им бы на запад держать, тогда и паруса поднять можно, так нет же, упорно макали весла в воду. Судя по силуэту, приближались два таких же «торговца», как и «Рататоск». – Ишь ты… – процедил Йодур. – Никак на нас нацелились. – Похоже, – кивнул Кривой, выглянув из-за борта. – Помнится, они на заход солнца держали, под парусом шли. – А тут нас приметили! Вдвоем-то на одного, чего ж не попытаться. – Уроды, – вставил слово Константин. – Они и есть, – буркнул Беловолосый. – Ну что? Раз не хотят по-хорошему, будем по-плохому. Брони вздеть! Вагн, мухой за оружием! – Щас я! Вагн расторопно нырнул в люк носовой полупалубы и вскорости подал наверх тяжелый кожаный мешок. В мешке звякало железо. – Ульф! – крикнул Хродгейр кормщику. – А ты чего ждешь? Давай готовь своих. Хватит нам скучать, веселуха назрела! Кривой с сожалением поглядел на мачту – у боевых кораблей она снималась, дабы не мешать сражению, но на кнорре торчала крепко. – Ладно, тролль с ней… – проворчал херсир. Все деловито готовились к бою. «Двенадцать с половиной викингов!» – подумал Эваранди. Себя он скромно посчитал одной второй истинного бойца. Среди этих матерых человечищ он может сравниться разве что с близняшками. Да и то… Что у него за спиной? Исторические реконструкции? А Вагн с Хаддом в реальных заварушках опыта набирались. Есть же разница? Плющ живо напялил на себя стеганку. В такой быстро взопреешь на солнце – это ж та же фуфайка, зато поддоспешник смягчит удар. Да и какой дурак станет носить кольчугу на голое тело? Именно что дурак. А мы не из таковских… Кольчуга у него, конечно, была не самая завидная – обычная бирни [25], но хорошей работы, как бы не арабской. Быстренько нацепив наручи, натянув на голову вязаную шапочку-нурманнку, Эваранди приладил шлем. Вот шлем у него хорош – с выкружками для глаз, с бармицей-натыльником, прикрывавшим шею, – и сталь отличная, хрен прорубишь такую. Щита своего у Кости не было, и он подхватил один из запасных, что были сложены стопкой в носу, как огромные блины. Сколоченный из досок, оббитый кожей, вываренной в воске, щит оттягивал левую руку, но без него никуда. Даже если научен воберучь биться на мечах, как защитишься от удара секирой, скажем? Клинком ее хрен отведешь, а щитом – пожалуйста. Конечно, хороший удар боевым топором он вряд ли выдержит, но уж лучше пусть щит треснет, чем твой череп! |