Онлайн книга «Мерцающие»
|
Чтобы связать эту серию с предыдущей, мы начали с лягушек. Сатвик напоследок еще раз проверил свет, после чего Забивала посадил одну из своих лягушек в деревянный ящик. – Готово? – спросил я. Он кивнул. Я оглянулся на Джереми, который вместе со свитой прибыл за несколько минут до начала и теперь стоял в сторонке, у стены. Он был собран и сосредоточен. За его спиной потели в строгих костюмах два помощника. Они хотели увидеть действие установки. Забивала с группой техников встал возле камеры с экраном. Я нажал кнопку. Машина загудела гитарной струной. – Как оно там? Забивала проверил экран и поднял вверх большие пальцы. – Все как в лаборатории, – сказал он. – Без изменений. * * * Мы пообедали в шумной толпе местного кафетерия. Тысячи посетителей с детишками. Воздушные шарики и мороженое. Двойные коляски застревали в проходах, семья шла за семьей. Никто из них не подозревал, какой эксперимент проходит в дюжине ярдов, за предупреждениями: «Ведутся работы». Забивала заказал пиццу, но доесть не сумел. У меня тоже крутило живот и пропал аппетит. – На ком? – Не знаю. – А если бы пришлось угадывать? – Где-то между классом и отрядом, – сказал Забивала. – Приматы – наверняка. – А ты как думаешь, Сатвик? Он поднял взгляд от картонной тарелочки. – Не знаю. Забивала допил пепси. – Говорю вам, кто-то из приматоморфов. С них начинается. * * * Первый опыт мы провели сразу после обеда. Кнопку нажимал Сатвик. Картина интерференции не распалась. За несколько часов мы перебрали представителей нескольких линий млекопитающих: сумчатых, афротериев и два крайних эволюционных отростка однопроходных: утконоса и ехиду. Смотрители подводили, подкатывали и подносили нам животных. Их, одно за другим, помещали в ящик. Включалась машина. Картина интерференции ни разу не изменилась. Назавтра мы проверяли виды от неполнозубых до лавразиатериев. Тут были броненосцы, ленивцы, дикобразы, панголины и парнокопытные. На третий день пошли грызунообразные и эуархонты. Мы проверяли тупай и зайцеобразных. Зайцев, кроликов, пищух. Никто из них не обрушил волновую функцию, никто не был снабжен прожектором. Только на четвертый день мы обратились к приматам. В тот день мы приехали в зоопарк еще раньше. Сотрудники зоопарка торжественно проводили нас от ворот, отперли павильон мунтжаков и включили свет. Сатвик передал зоологам список на день, и они несколько минут обсуждали его между собой. Мы начали с самых дальних родственников. Проверили лемуров и обезьян Нового Света. Мы сажали их в ящик, закрывали дверцу, нажимали кнопку. Затем обезьян Старого Света, подсемейство узконосых: красноухого гвенона и тонкинского макака. Потом был один суматранский лангур с мордочкой куколки-гремлина, цеплявшийся за руку служителя. Моргающее чучело. Наконец мы перешли к антропоидам. Волна еще ни разу не коллапсировала. На пятый день мы добрались до шимпанзе. – Их на самом деле два вида, – объяснял нам Забивала, пока готовили переноску. – Pan paniscus, их еще называют бонобо, и Pan troglodytes – обычные шимпанзе. Пока зоологи не спохватились – до тридцатых годов, – их всегда содержали в неволе как один вид. Сотрудники за руку, как детей, ввели в помещение двух молодых шимпанзе. – Но во время Второй мировой нашлось средство различать. Случилось это в зоопарке Хелабрунна в Германии. Бомбардировщики сровняли город с землей, но зоопарк чудом уцелел. Люди, вернувшись, думали, что застанут счастливчиков шимпанзе живыми и здоровыми. А увидели мертвецкую. Только обычные шимпанзе цеплялись за решетку, выпрашивая еду. Все бонобо лежали в клетках погибшими от шока. Первого шимпанзе подвели к ящику. Молодая самка с любопытством заглянула мне в глаза. Дверь за ней закрылась, и Сатвик задвинул засов. – Готовы? – спросил я. Он кивнул. Мы проверили оба вида. Шимпанзе и бонобо. Установка гудела. Мы перепроверили дважды и трижды. Картина интерференции не нарушалась. Я повернул рубильник, в последний раз отключив установку. Гудение сменилось тишиной. – Мы одни, – сказал я. * * * Статья заняла несколько дней. Я засел в лаборатории как в норе: упорядочивал данные, выстраивал их в читабельном порядке, переваривал, готовил к публикации. По утрам сильно трясло, поэтому я принимал прописанные таблетки, запивая их кофе и апельсиновым соком. Когда статья была готова, написал резюме. Сатвика и Забивалу поставил в соавторы. Виды и коллапс квантовой волновой функции Эрик Аргус, Сатвик Пашанкар, Джейсон Чанг. Лаборатории Хансена, Бостон, МА Резюме Многочисленные исследования обнаружили способность всех квантовых систем пребывать в суперпозиции коллапсированных и неколлапсированных вероятностных волн. Давно известно, что основное условие коллапса волновой функции – наличие наблюдающего субъекта. Целью данного исследования было определить, какие таксоны высших уровней способны, будучи наблюдателями, вызывать коллапс волновой функции и выстроить филогенетическое древо, проясняющее отношения между этими крупными группами животных. Виды, не способные вызвать коллапс волновой функции, можно рассматривать как часть недетерминированной системы большего масштаба. Работы проводились в бостонском зоопарке Франклина на различных классах позвоночных. Здесь мы сообщаем, что человек – единственный вид, оказавшийся способным осуществить коллапс волновой функции на фоне суперпозиции состояний, и что фактически эта способность оказывается исключительно человеческим свойством. Такая способность, по всей вероятности, возникла в последние шесть миллионов лет после расхождения предковых линий человека и шимпанзе. * * * Джереми прочел резюме. Мы сидели у него в кабинете, и на всем обширном пространстве его стола лежал единственный листок. Наконец я подал голос: – Ты говорил, вам нужно что-нибудь публикабельное. – Так мне и надо за то, что сказал тебе такое. – У него между бровями опять пролегла морщинка. – Я сам виноват. – Не так уж плохо, а? – Плохо? Да это невероятно. Поздравляю! Потрясающая работа. – Спасибо. – Однако, – продолжал он, – она вызовет бурю в сортире. Ты сам должен понимать. В голубых глазах Джереми была тревога. Я узнавал в нем того восемнадцатилетнего мальчика, каким увидел его впервые в университетской библиотеке. Гладкое, молодое лицо. Ледяная метель и поскользнувшийся на гололеде грузовик еще в будущем. Эта статья осложнит ему жизнь больше, чем десять лет на больничной койке. |