Книга Хаос на пороге, страница 77 – Джон Джозеф Адамс, Хью Хауи

В грибах присутствуют белки, которые почти идентичны белкам млекопитающих. А это значит, что любой вегетарианец, употребляющий грибы, гораздо ближе к своим хищным охотничьим корням, чем ему представляется. Мы столько всего каталогизировали, но так и не поняли, сколько еще на свете того, о чем мы и не подозреваем. Сколько тайн скрывает в себе грибное царство.

Рейчел, к моему удовлетворению тщательно вымыв руки, отправилась забрать нашу дочь с тренировки группы поддержки. Никки была как раз в середине периода «С этими мамами общаться невозможно, я едва их выношу!» и старалась поменьше бывать дома. Сегодня это оказалось благословением. Если дома никого не будет, я смогу спокойно и тщательно вымыть, продезинфицировать и оттереть все до единой поверхности, которых злополучные фрукты могли бы коснуться.

Вопрос Рейчел «Что ты натворила?» вовсе не был лишен смысла. Я работаю в биолаборатории, где полно генного и прочего биотехнического материала; в первую очередь тут подумаешь именно на меня. Но именно поэтому я всегда крайне аккуратна. И она знала об этом. Ничто и никогда не попадало из лаборатории к нам домой. Я даже выбрасывала пару туфель каждый месяц, лишь бы не притащить что-то из предположительно чистого лабораторного помещения в наш абсолютно чистый дом. Что бы это ни было, проект «Эдем» тут ни при чем.

Закончив мытье столешницы, я бросила использованные губки в ведро поверх гнилого месива, недавно еще бывшего нектаринами и яблоками – плесень продолжала расти и уже свисала по наружным сторонам пластикового мешка.

Я стояла на коленях посреди кухни, по третьему разу промывая пол мыльной водой, когда в дом с шумом ввалились Рейчел и Никки.

– Я здесь! – крикнула я, продолжая тереть линолеум, как будто мне за это полагался приз. Да собственно, приз и правда ждал меня – возможность спокойно заснуть.

Послышались шаги, я подняла голову к дверному проему и улыбнулась, всем видом показывая, что все хорошо, просто на меня напал легкий приступ чистоты. Что-что, а эту улыбку я отработала в совершенстве.

– Привет, ребята! Ну как прошла тренировка?

Никки нахмурилась, и у меня немного отлегло. Последнее время она то и дело закатывала глаза и хмыкала, что никому, кроме нее, не доставляло никакого удовольствия. Подросток в доме – это всегда тренировка терпения.

– Слушай, а что это ты тут моешь? Сегодня же не четверг.

Этот вопрос всегда загонял меня в угол. Слишком много тяжких воспоминаний он вызывал во мне – о вечерах, когда я забывала принять лекарства и не позволяла Никки есть, не измерив тщательно линейкой каждую сухую макаронину, прежде чем положить ее в кипяченую покупную воду, о днях, когда я копалась в отделах белья, выискивая то, где нет ни малейшего изъяна. Годы наблюдений за моим обсессивно-компульсивным расстройством сделали Никки ужасно пугливой.

Никки очень напоминала меня в ее возрасте, и это еще больше пугало. Сейчас ей шестнадцать, и именно в этом возрасте у меня начали проявляться первые симптомы болезни. Сможет она побороть проблемы, которые заложены в ней генетически, или начнет сдирать кожу с рук, пытаясь отмыть их дочиста? Никто не знал этого и не мог знать.

– Помнишь, я говорила тебе о фруктах с фермерского рынка? – как всегда, пришла мне на помощь Рейчел. – Плесень оказалась очень странная. Пришлось все вымыть тут, чтобы можно было снова готовить на кухне.

Никки взглянула на сияющий чистотой мусорный бак.

– И все это из-за какого-то пятнышка плесени?

– Это не какое-то пятнышко, – сказала я.

У меня перед глазами до сих пор стоял мусорный пакет, который я недавно вынесла к контейнерам. От скорости, с которой разрасталась эта штуковина, мне становилось не по себе, и дело тут вовсе не в моем ОКР. Может, я и помешана на чистоте, но это не мешает мне рассматривать предметы с научной точки зрения. Плесень, растущую с такой скоростью, не объяснить известной мне наукой.

Если бы сжигать мусор в нашем районе не было запрещено, я бы уже искала спички.

– Угу, – сказала Никки, подводя итог обсуждению. – Тогда я пошла в свою комнату. – Повернулась и, театрально мотнув густой шевелюрой, удалилась.

Рейчел молча смотрела ей вслед, пока не послышался характерный звук захлопывающейся двери, и только потом обернулась ко мне, закатывая глаза. Я едва сдержала смех.

– Вы прямо как две королевы драмы.

– Я хочу кое-что прояснить, – заговорила Рейчел. В голосе ее звучало беспокойство. Она стояла в дверном проеме, нахмурившись и скрестив руки на груди. – Милая, точно все дело в плесени? Может, ты плохо спала? Мне нужно знать.

Я покачала головой и вернулась к уборке.

– Со мной все в порядке, честно. Лекарства приняты, я не задыхаюсь. – Первыми симптомами приступа всегда были астматические припадки. – Мне действительно очень не понравилось, как выглядит эта плесень, и я не хочу растащить ее по дому на подошвах. Я уже отдраила стол и помойное ведро.

– Гм-м… – По тону Рейчел я поняла, что она размышляет, верить мне или нет. – А как насчет холодильника?

Запах хлорки успокаивал, и я терла и терла пол.

– Фрукты не были в холодильнике. Я осмотрела все на предмет следов плесени или гнили, но ничего не нашла. Можешь сама проверить, пока я заканчиваю с полом.

– Ты же знаешь, я проверю.

– Знаю. – Я опустила губку в таз с мыльной водой и поднялась на ноги, стягивая перчатки. Бросила их в мусорное ведро и обернулась к Рейчел. Она с беспокойством смотрела на меня, и я устало улыбнулась. – Я даже рассчитываю на это. Что будем на ужин?

– Как насчет спагетти?

Вопрос нейтральный, но не для меня. Спагетти служили моей фобии спусковым крючком еще с тех пор, как Никки была совсем маленькой. Если я смогу пережить разные по размеру макароны, значит, приступа у меня нет.

– Спагетти – это прекрасно. Сорвать в огороде пару помидор?

– Было бы неплохо.

– Сейчас вернусь.

Я вышла из кухни, босые ноги слегка пощипывало от хлорки, поцеловала Рейчел в щеку и отправилась к задней двери. Пол чист. Плесени нет. День чудесный, а вечер обещает быть просто великолепным.

Спагетти у Рейчел, как всегда, были бесподобны. Природный талант к приготовлению соусов позволял ей смешивать ингредиенты таким образом, что это казалось мне настоящей магией. Я могла работать в лаборатории со сложными растворами, синтезировать невероятные вещи, а попросите меня зажарить индейку, и я пропала. Даже Никки, которая бесконечно стенала по поводу контроля за весом, хотя и была совсем худышкой, съела полторы порции.

Если бы все шло по плану, на десерт был бы фруктовый пирог, так что ввиду отсутствия фруктов мы съели по мороженому – я персиковый сорбет, а Рейчел и Никки по кофейному с вафельной крошкой. За десертом мы поболтали о том, о сем. Как всегда, Никки предпочитала рассказы Рейчел о живописи, а стоило мне попытаться поведать что-нибудь из лабораторной жизни, она тут же перебивала меня школьными историями. Чтобы не обижаться, я втихомолку стащила половину ее мороженого. О работе Рейчел и правда было слушать интереснее – она делала то, что сразу же можно увидеть и потрогать, а не учиться для этого годами. Я и сама предпочитала слушать ее.