Книга Жертвоприношение, страница 91 – Грэхем Мастертон

– Езжайте-ка со своей ногой в больницу, – сказал Джонс. – Мы вернемся позже. У меня есть к вам несколько вопросов.

– Хорошо, – ответил я.

Меня начал бить озноб. Меня трясло от шока и физического перенапряжения, не говоря уже о ране, которую нанес Бурый Дженкин. Я сел в кресло и закрыл лицо руками.

Ко мне подошел Дэнни, потом Чарити.

– С тобой все в порядке, папа? – с тревогой в голосе спросил сын.

Я взял его за руку и сжал:

– Я в порядке. Меня поцарапал Бурый Дженкин, вот и все. Этот детектив прав. Возможно, придется наложить швы. А ты как? Ты в порядке?

Дэнни кивнул.

– А другой мужчина… что с ним случилось?

Я посмотрел на входную дверь. Она словно освободилась из рамы. Последний офицер покинул дом.

– Закрыть или оставить открытой? – спросил он.

– Что?

– Дверь. Закрыть ее или оставить открытой?

– Открытой.

– Это произошло, да? – спросила Чарити. – Нечестивая Троица? Она возродилась?

– Да, – ответил я. – Молодой мистер Биллингс хотел стать… он хотел стать ее частью в некотором роде. Но в последний момент Миллер оттолкнул его и занял его место.

Чарити, казалось, задумалась.

– В таком случае вашему Миллеру предстоит множество странных путешествий в неведомые человеку места. В каком-то смысле вы должны ему завидовать.

– Спасибо, мне и здесь хорошо. Где Лиз?

– Лиз заперлась у себя в комнате. Пока она нам не угрожает. Но скоро она станет намного сильнее. Три ее сына начнут расти у нее внутри, и я уже не смогу ее контролировать. Я и сейчас мало что могу сделать.

– А помнишь, ты предлагала подождать, пока она родит, и после этого уничтожить ведьмовскую сущность, которая в ней живет. Стоит ли нам это делать?

– Это единственный способ остановить ведьмовскую сущность и не дать ей вселиться в другую женщину, потом в следующую, а потом, наконец, в Ванессу Чарльз. Это единственный способ изменить будущее, которое ты видел.

– А другого варианта нет?

– Такого, чтобы быть абсолютно уверенным в успехе, нет.

Какое-то время я молчал, раздумывая.

– А что? – спросила Чарити. – У тебя есть какие-то опасения?

– Опасения? – Я до сих пор не мог привыкнуть к ее взрослой манере общения. – Да, опасения у меня, конечно, есть. Я видел, что случилось с Ванессой Чарльз. Она была очень толстой, просто огромной, и все эти твари шевелились внутри нее. А потом ее буквально разорвало на куски.

– И что? – спросила Чарити. Лицо ее ничего не выражало.

– Вот этого я и боюсь. Я не хочу, чтобы Лиз через это прошла. Не хочу, чтобы ее разорвало на куски.

Чарити надолго замолчала, потом заговорила:

– Ты понимаешь, какую ответственность возьмешь на себя, если не уничтожишь эту сущность раз и навсегда? Понимаешь, что, если выживет хотя бы одна ведьмовская сущность, Древние всегда смогут вернуться?

– Да, я своими глазами видел эту тварь – Йог-Сотота. Но, может быть, если мы так убиваем свой мир, если воздухом станет невозможно дышать, а вода в морях загустеет от химических отходов, – может, мы этого заслуживаем?

– Тогда какое тебе дело, что будет с Лиз? – спросила Чарити.

– Конечно, мне есть дело. Она мне нравится. Нравится в любом случае. Может быть, я даже люблю ее.

– Тогда, конечно, можно попробовать другой вариант, – сказала Чарити. – Ты можешь вернуться в то время, когда она впервые появилась здесь, и все изменить.

– Как изменить?

– Как хочешь. Выбор за тобой. Но, если она не останется здесь, если в нее не вселится ведьмовская сущность, которой была одержима Кезия, и если ты не дашь ей зачать Нечестивую Троицу, она будет спасена. Даже если ведьмовская сущность останется в живых.

– А мы не можем сжечь дом? Если ведьмовская сущность прячется в доме, может, проще его поджечь?

– Она все равно выживет – в золе, в земле. Ее можно уничтожить лишь в момент рождения трех сыновей. Когда она отдает всю свою силу детям. Когда она совсем слаба.

– И как ты уничтожишь ее? – спросил я. – Что ты сделаешь? Наложишь какое-то заклятие?

Чарити улыбнулась и покачала головой:

– Нет, есть только один способ: ты позволяешь ведьме вселиться в тебя, позволяешь ей заползти к себе в душу, а потом… – тут она сделала пальцем режущий жест по горлу, – ты умираешь, и забираешь ведьмовскую сущность с собой.

Я уставился на нее:

– Ты собираешься сделать это? Ты хочешь убить себя?

– Это единственный способ.

– Тогда забудь об этом. Я не собираюсь стоять рядом и смотреть, как Лиз разрывает на куски, а ты перерезаешь себе горло. Даже не надейся. Забудь.

– Я готова сделать это, – заявила Чарити.

– Может, ты и готова, но я – нет!

– Ты уверен?

– Да, – ответил я. – Я уверен.

– В таком случае, – сказала она, – мы должны попробовать другой вариант.

Она повела нас с Дэнни в сад, провела через лужайку и через ручей. Мы перелезли через кладбищенскую стену и пошли между могилами. Джеральд Уильямс, призван к Богу 8 ноября 1886 года в возрасте 7 лет. Мне тяжело было смотреть на надгробия. Джеральда Уильямса утащили в будущее, убили и зажарили, принесли в жертву злому богу. Сюзанна Гослинг, обретшая покой.

Мы протиснулись в двери часовни. Под ногами хрустели обломки черепицы. Я огляделся вокруг. Кезия Мэйсон на фреске по-прежнему ухмылялась мне, но еще не было никаких следов предстоящей жуткой бойни. Небо было ярко-синего цвета, сквозь разбитое окно порхали бабочки.

– Смотрите, – сказала Чарити, поднимаясь к подоконнику и указывая на сад.

Я встал рядом с ней и выглянул в окно. Трава была аккуратно скошена, на круглых клумбах цвела герань. А надгробий не было. Ни одного.

– Это утро, – в недоумении произнес я.

Дэнни присоединился к нам.

– Смотри, папа, – он указал на море. – Вон снова эта рыбацкая лодка.

В этот момент я заметил, что кто-то вышел из дверей кухни Фортифут-хауса и направился уверенно и спокойно по залитой солнцем террасе. Это был мужчина в черном фраке и высокой черной шляпе. Он шел, держась за лацканы и оглядывался по сторонам, словно производил осмотр.

Посреди лужайки он остановился, сложив руки за спиной и, очевидно, наслаждаясь морским бризом.

– Эй, вы! – закричал я. – Да, вы, на лужайке!

Мужчина обернулся и посмотрел на часовню с мрачным, недовольным видом. Но потом развернулся и быстро зашагал по направлению к дому.