Онлайн книга «Свинья или гусь»
|
– Перейдем к делу. Вы были знакомы с погибшим? – Нет, никогда не виделась с ним. – Его сын живет в Бельфонтене, вам не довелось свести знакомство? – Нет, мсье. – Значит, прошлую ночь вы провели в номере? – Да. – Полагаю, ваша мать все время находилась рядом? – Да, мы обе спали. – А ваш отец? – Он выходил ночью ненадолго. Я тогда проснулась… – Может быть, вы услышали что-нибудь внизу? – Нет, я почти сразу уснула. – Вот и все, что я хотел узнать, мадемуазель. Ваш отец просил принести книгу из его сундука. И порадуйте свою мать: теперь ее черед отвечать на вопросы. Мари с книгой вышла. В номере раздавались возмущенные причитания мадам Кланду. Старая женщина не могла смириться, что какой-то бродяжка станет ее допрашивать, словно преступницу. Она шумно уселась напротив, всем обликом выражая презрение к окружающей обстановке и своему визави. – Я понимаю, что этот разговор вам неприятен, мадам. Спешу вас успокоить: он коснется исключительно событий прошлой ночи. – Мои дочь и супруг склонны проявлять великодушие к отбросам вроде вас. Могу уверить, что от меня вы снисхождения не дождетесь… – она сделала паузу, сверля доктора прищуренными глазами. – Что касается прошлой ночи, я провела ее в своем гадком номере в окружении семьи. – Да, мадемуазель уже подтвердила, что вы обе не покидали комнаты, – доктор старался держаться невозмутимо, – Насколько мне известно, ваш супруг выходил ночью? – Да, он спускался во двор. Мне нужно объяснять, зачем? – Это лишнее – я все-таки врач, мадам. Значит, вы тоже проснулись… Слышали что-нибудь? – Нет. Этот хам трактирщик вместе с Греньи гуляли допоздна, но к тому времени все стихло. – Меня интересует еще кое-что: водили ли вы знакомство с господином Греньи? – Разумеется, нет! Что могло быть общего у меня с этим грязным дельцом? – Его сын проживал в Бельфонтене около двух лет – он был вхож в ваш дом? – Не припомню такого. Нет, сына Греньи я бы точно не пропустила. – Не сомневаюсь, мадам… Благодарю за откровенность. Собственно, это все вопросы, которые у меня были. Мари вернулась и присела рядом с матерью. Поклонившись, доктор покинул комнату и направился в номер шевалье. Молодой дворянин мучился от тяжелого похмелья. Он не притронулся к еде и жадно опустошал кувшин с сидром, который принесла по его просьбе Элен. Шевалье с кружкой в руке открыл доктору дверь и молча пропустил его внутрь. – Господин де Мире, простите, что заставил ждать. Я оставил наш разговор напоследок, поскольку предполагаю, что он будет самым долгим. – Присаживайтесь, доктор. Разделите со мной завтрак. Не могу допустить, чтобы стряпня нашей прекрасной хозяйки пропала даром. – Благодарю, я сыт, – Андре уселся напротив, – Не буду ходить вокруг да около, шевалье. Мне известно, что целью приезда покойного сюда была встреча с вами… – А я этого как будто и не скрывал… – Но и не говорили. – Потому что вы меня еще не спрашивали, – ухмыльнулся де Мире. – Какие дела вас связывали? – Денежные, разумеется. Я задолжал купцу кругленькую сумму. – Вы рассчитались? – Отнюдь! Вчера мой кредит увеличился, а мое положение стало совершенно горестным. – Как же это случилось? – поинтересовался Эрмите. Прямота шевалье начинала настораживать. – Как вам известно, удача мне не сопутствовала последнее время. Ждать помощи от брата не приходится, поэтому я вновь решился обратиться к своему старому кредитору. И вот тут начинается самое интересное, – шевалье налил себе первую за это утро кружку вина и нерешительно заглянул в нее. – Я хочу предложить вам сделку, доктор. – Сделку? – Видите ли, мое положение теперь весьма затруднительно. И дело не только в деньгах. Тут замешана дружба… и даже честь. – Это и вправду интересно. Но о какой сделке идет речь? – Вы наверняка собираетесь обыскивать вещи покойного. Среди них есть моя долговая расписка, датированная вчерашним днем. Собственно, она мне и нужна. – Вы предлагаете ее выкрасть? – Зачем же так грубо! Старик мертв, а его сын – мой лучший друг. Мы сошлись, когда я приехал в город, познакомились в его лавке. Жильбер не раз выручал меня, это самая бескорыстная душа на свете! Поверьте, он с удовольствием простил бы мне все долги при иных обстоятельствах. Однако теперь я оказываюсь в весьма двусмысленном положении. – Потому что у вас был мотив и возможность для убийства его отца? – Мотива фактически не было! Я собирался ехать к Жильберу еще вчера: он второй месяц торчит в Сен-Клод. Но эта чертова погода, а затем мальчишка с известием о мосте разрушили все мои планы. – Но как друг мог вам помочь? Насколько мне известно, он фактически был наемным работником у своего отца. – Эти деньги мне были нужны, чтобы рассчитаться с долгами, а чтобы расплатиться с Греньи, потребовались бы более решительные меры. У Жильбера немало связей в городе – он вполне мог помочь мне устроиться на службу или даже взять к себе в лавку. – Вчера вечером, шевалье, мне не показалось, что вы готовы к таким переменам в жизни, – осторожно заметил доктор. – Я был в отчаянии, был зол! На себя, брата, на всех… До рассвета я просидел в обнимку с бочонком вина в своей комнате, а узнав об убийстве, совсем потерял голову. Попади эта бумажка в чужие руки – и рассчитывать на снисхождение Жильбера или суда мне не придется. – Это несомненно наведет на вас подозрения. – Да. Но я первым делом уничтожил бы расписку. А она и поныне находится где-то среди вещей старика. В этом и есть мое оправдание для разумного человека, но много ли таковых среди судейских чиновников? – Поэтому вы и предложили мне вести расследование? – Конечно. Собственно, вы теперь – моя последняя надежда. Я, разумеется, не останусь в долгу, если вы выполните свою часть договоренности. “Что-то он темнит. Впрочем, доля истины в этих словах есть: расписку он бы уничтожил… если бы нашел” – подумал Андре, а вслух сказал: – Можете на меня положиться. Пока эта бумага мне не попадалась, но обещаю искать очень внимательно. Хотелось бы узнать, о какой сумме идет речь? – Сто золотых экю, старый проныра ссудил мне сто золотых, – горестно ответил шевалье. – Я имел в виду, сколько вы намерены дать за эту расписку. – Простите. Думаю, двух экю будет достаточно? |