Онлайн книга «Любовь без башни»
С каждым днем Эля все больше ощущала свою ненужность. И много плакала, но внимания получала все меньше. А потом и вовсе — родился этот мальчишка! И пошло-поехало. Из Эли, некогда самой любимой, единственной девочки, сделали няньку и девчонку подай-принеси! Орущего братца то и дело совали ей, чтобы она помогала маме, которой, видите ли, надо отдохнуть. А Эле зачем? Она и в школе отдохнет! И все же что-то там наверху случилось — кто-то понял, насколько Эля ненавидит этого уродца, которого нужно называть братиком, и… и мальчишка умер. — Неужели ты уже тогда могла убить? — ужаснулась Василиса. — Да нет же. Тогда точно не я. Хотя… чего скрывать, хотелось иногда придушить гаденыша своими руками. — И что же дальше? — А дальше… Он умер, а мать заболела. Никто из врачей ничем не мог ей помочь, и тогда появилась какая-то старушка, которая посоветовала: — Возьмите мальчонку-сироту. Того же возраста, и она излечится. Родители так и сделали. И ведь старуха оказалась права. И все понеслось заново. Только стало обидно вдвойне — неродной мальчишка отобрал у нее и мать, и отца. — И ведь что интересно — они не говорили ему, что они родные, нет. С самого раннего детства мама ходила с Филиппом на кладбище и носила цветы на могилку его родной матери и на могилку своего умершего младенца. Филипп носил фамилию прежних родителей и отчество родного отца. Однако они любили его больше меня… — со злостью проговорила Эльвира. — Может, тебе просто казалось? — не соглашалась Василиса. — Да что б ты понимала! — фыркнула Эльвира. — Отец, когда умирал, все отписал Фильке. Все!!! Ты это понимаешь или нет?!! А мне… а мне оставил дед. У моего деда… О-о-о-о!! У него было целое состояние! Коллекция солдатиков! Чего ты так кривишься? Ты знаешь, сколько они стоили тогда? А уж сколько они сейчас стоят, я и вовсе молчу! Любой музей мира оторвет у меня их буквально с руками! да чего там оторвет! Ты понимаешь, это была не просто коллекция, в этих солдатиков играли короли! Да!!! Теперь ты понимаешь, о каких деньгах идет речь! Василиса не узнавала свою добрую и милую соседку Эльвиру Арнольдовну. Перед ней сидела злобная старуха, у которой тряслись щеки от ярости, рот кривился от жадности, а глаза полыхали алчным огнем. — Ой ты, боже мой, это ж надо так деньги любить… — тихонько вздохнула Василиса. — Деньги-и-и? — вдруг взвыла Эльвира. — А кто мне их дал?! И ту коллекцию?! Она перешла к Филиппу! Моя коллекция! К нему! А он даже не родной!! Да мой дед в гробу бы перевернулся, если б узнал!!! Но так захотел папочка!! Ха! Папочка!! Но только не я!!! — Ну ясно… ты все это спланировала, — качнула головой Василиса. — Но почему сейчас? А не раньше? — Потому что мой папочка, мой драгоценный родитель, потому что он помер совсем недавно!!! А я все надеялась, что мне по завещанию что-то перейдет! Ан нет!! Ничего!!! Ну и… я сама решила взять все!!! Василиса тихонько моргнула Максиму — на Эльвиру уже страшно было смотреть — с каждой минутой она все больше теряла человеческий облик, и Вася всерьез боялась за Максима, зрелище не для детей. — Я все узнала… Анька надолго уводила псов. Хотя… что мне могли сделать собаки? И Одер, И Рейн, и Дон — собаки моего отца. Правда, они меня всегда недолюбливали, да и я их, но кинуться они бы никогда не посмели… они еще со щенков меня боялись! … И все было бы нормально, если бы не влез этот старик!! Не лез бы, куда ему не надо! Так тоже хотел поживиться чужим. Вот и получил свое! Эльвира пришла к Филиппу, когда в доме никого не было, и стала искать. Все перевернула вверх дном, но — ничего! И никто не нашел! Хотя после нее туда же сунулся Ленечка… и сразу же поплатился. — Ты? Ты сама убила своего же жениха?! — не поверила Василиса. — А чего такого? — вытаращилась Эльвира. — Жених женихом, а денежки врозь. — Так он знал про коллекцию? Ты ему рассказала? — Ни за что!! Он просто что-то понял. Не все, конечно, но… что-то увидел, что-то додумал и… и стал меня шантажировать. Ну и … Ой, я так не люблю, когда надо мной кто-то сверху! — кокетливо поправила седые букли Эльвира. — В общем… пришлось его убрать. Сразу после того, как у вас с ним были игры в прятки. Он мне успел это рассказать. А потом пошли разговоры — если ты мне не сделаешь это, не купишь то… это утомляет. — Значит… Игнатия — просто за то, что он не туда сунулся, Ленечку — за то, что шантажировал, понятное дело — для Ани спектакли устраивали с разбросанными вещами, да? — Да какие спектакли?! Я ж говорю — искала я! Коллекцию! Ты ж не понимаешь, она такая… ой, да чего тебе говорить… — А Максима? Зачем ты хотела мальчишку убрать? Для чего ты его к себе заманила? Лицо Эльвиры стало серым: — Васька! Ты себе не можешь представить, до чего этот гаденыш похож на маленького Фильку!!! В этот момент за стеной раздался шум. — Это что там? — насторожилась Эльвира. — Эльвира Арнольдовна… нам с Максимом лучше сейчас встать и уйти… — Ага! А я такая дура — возьму и останусь, да? — недобро усмехнулась Эльвира. — Нет уж… знаю я… Там, за дверями, уже ваши, но… я все равно… с собой хоть одну жизнь… И она подскочила к Максиму, размахивая коротким ножом с изумительно красивой ручкой. — АААААААА!!!!!! — взревела Василиса так громко, что за версту от этого места стая ворон поднялась и резко взмыла в воздух. — Вася!!! — Тетя Вася!!! — Не бойся, Максим!!! В этот же момент со страшным грохотом дрогнула металлическая дверь гаража, и к мальчонке кинулась Аня. — Максимка!! Сыночек мой!! Детонька моя!!! Ты жив? Все нормально? Тебе не больно? — Вася… — тихонько гладила по руке подругу Люся. — Ты зачем так кричала? Ты же никогда и ничего… не боишься, а? — Люся… Она… она к Максиму побежала, понимаешь… а у меня… у меня все связано… и помочь… ну никак! А он… он боялся… и потом… он правда… так похож на этого Ясина… Громоздкое тело Эльвиры лежало возле самого стула Василисы, и все осторожно обходили его стороной, и только потом кто-то догадался прикрыть лицо большим пакетом. — Мам, — дрожащим голосом спрашивал Максим у матери. — А что с Эльвирой? Мам, ее правда никто не трогал! Тетя Вася ее ни-ни! — Максим, она просто… просто у нее было слабое сердце. Очень слабое, — пояснил Филипп Ясин. — И оно не выдержало. — Конечно! Еще бы! Столько злости, где ж она поместится! — качнул головой мальчишка. — Люся… это я ее… своим криком… — боялась взглянуть на бывшую соседку Василиса. — Это у нее сердце не выдержало, понимаешь, — все так же гладила по руке подругу Люся. — Сердце — штука мудрая. Оно сразу разобралось — так будет лучше… |