Книга Один из семи, страница 21 – Роман Галкин

– Это значит, что они больше не будут пользоваться моим расположением. Ваша же возня меня не интересует, как и не интересовала.

Губернатор снова подошел к окну. Снаружи заметно потемнело.

– Ты говоришь, что пришел за ответами? Так знай, некто наделил тебя силой, постичь которую ты никогда не сможешь, ибо слишком коротка для этого твоя жизнь.

– А ты, естественно, помочь мне не захочешь?

Он удивленно поворачивается ко мне.

– Захочу ли я помочь тебе овладеть силой? Зачем мне это? К тому же это не легче, чем научить таракана пользоваться компьютером.

Ну-ну, так, значит, ты оцениваешь мои способности, господин Шалинский. А не переоцениваешь ли ты свои? Ладно, попробуем пока поискать ответ на другой вопрос.

– Куда ведут остальные пять арок? – спрашиваю без всякого предисловия.

– К остальным пятерым, естественно. Но сомневаюсь, что кто-то еще находится в материальном мире, – его ноздри раздулись и задергались, будто пытались уловить чей-то запах. Затем взгляд вновь обратился на меня.

– Ты утомил меня, смертный. Уходи. Возможно, я и захочу еще раз увидеть тебя. Но сейчас уходи.

Пожалуй, он утомил меня тоже. Мне и самому уже хотелось вернуться в мастерские, узнать, как там обстоят дела после моего расстрела.

– Хорошо, я ухожу. Пока ухожу. Провожать не обязательно. До встречи, – и я направляюсь в обратный путь. Открыв дверь на лестницу, ведущую в подвал, не удерживаюсь от последнего вопроса.

– Слушай, Йода, если уж я обладаю Силой, то, может, мне и фонарик положен, из которого выскакивает световой меч?

– Что?

– Шутка, – закрываю за собой дверь.

Каменная плита отодвигается сама при моем приближении. Попутно беру со стеллажа парочку первых попавшихся бутылок. Хоть я и не ценитель вин, но почему бы и не угоститься из погребка самого губернатора. Да и потом, может, я и не ценитель только потому, что никогда не пробовал настоящих ценных напитков.

Оказавшись в собственном подвале, ощущаю в кабинете чье-то присутствие. Аккуратно поднимаюсь по порожкам, прислушиваюсь. Так и есть, доносится мерное сопение, будто кто-то спит. Бесшумно проникаю в помещение и обнаруживаю спящего на раскладушке Игоря.

– Э-эй, – толкаю его в плечо. – Тебя что, из дома выгнали?

– А? Что? – трет с просони глаза. – Олег? Живой?

– А почему я должен быть неживой? – включаю свет, чтобы он смог лучше убедиться в моей реальности. – Ты давай просыпайся. Щас чаек заварим, и расскажешь, что случилось и почему ты тут спишь.

Через пять минут я уже слушал рассказ Игоря. Оказывается, он проезжал мимо и, увидев распахнутые ворота, решил заехать. В этот момент из ворот вылетели два мотоцикла с седоками в черных шлемах с тонированными стеклами и на полном газу умчались вдоль по улице. Игорь сразу почуял неладное, а когда въехал во двор, увидел меня, изрешеченного пулями и валяющегося на свеженасыпанном газоне. Армейский опыт позволил ему определить, что ранения не совместимы с жизнью, одна из пуль явно пробила сердце. Поэтому первым делом он хотел позвонить в милицию. Но, достав мобильный телефон, замер от изумления, увидев, что я начал подниматься.

– Ты двигался, как зомби, – рассказывал Игорь, держа стакан с чаем двумя ладонями, как будто пытаясь согреться. – Поднялся и, не замечая меня, двинулся к крыльцу. Идешь, а с тебя кровь течет… бр-р-р… А я стою, не знаю, что делать. Потом пошел за тобой. Ты в подвал, я следом. Я свет включил, ты даже не отреагировал. А когда ты вход в подземелье открыл, то повернулся ко мне и сказал, чтобы я не ходил за тобой, и еще назвал меня смертным. Я чуть не обделался, когда ты заговорил. Ты говоришь, а изо рта пузыри кровяные лопаются, и голос такой загробный…

Игорь отхлебнул чай.

– Не хо-оди за мной, сме-ертный, – прохрипел он глухим голосом, якобы подражая мне. – Я как ломанулся наверх. Запрыгнул в машину, сижу, думаю, что делать. Потом ворота закрыл. Пашке позвонил, у него телефон вне зоны. Как стемнело, прилег на раскладушку и вот, прикемарил малость. Вот и все. Теперь твоя очередь рассказывать. И что это за шнурок у тебя на шее?

Я только сейчас обратил внимание на то, что все прибамбасы с изображением странного зверя снова исчезли.

– Просто простой шнурок. Понравился он мне, вот и одел на шею, – на всякий случай все же потрогал его, талисмана не было. – Хорошо, что ты до Пашки не дозвонился. Не надо его пока посвящать во все подробности. Ему же спокойней.

– Возможно. Ну, рассказывай, что случилось-то, – Игорь нетерпеливо буравил меня взглядом.

– Ну что тебе рассказать? Я уже собирался уходить, когда влетели эти мотоциклисты и расстреляли меня из автоматов. Кстати, надо будет с утра пораньше прибраться, чтобы ни гильз, ни крови не осталось. Нам лишние вопросы ни к чему, – пояснил я и продолжил. – Очнулся в подземелье. Стою перед висячей плитой, на мне лохмотья окровавленные. Содрал их, а на груди ни шрамика. Осмотрелся вокруг и заметил, что за первой решеткой чернота пропала и ясно виден кирпич, которым решетка открывается. В общем, прогулялся я немного. Там такая же каменная галерея, как и та, что ведет из нашего подвала в подземелье. Только выходит она в винный погребок. Видишь эти бутылки? Оттуда.

Игорь взял бутылки в руки, покрутил, разглядывая. Судя по его взгляду, он был такой же знаток вин, как и я.

– Ни за что не угадаешь, кому принадлежит этот погребок, – продолжаю, отобрав бутылки. – Губернатору области.

Делаю театральную паузу, наблюдая за Игоревой реакцией. Но, похоже, увиденное им этим вечером напрочь отбило умение удивляться. Не дождавшись удивления, продолжаю:

– Выйдя из погребка, встретился с губернатором. Он объяснил мне, что является великим магом, а я, в сравнении с ним, простой засранец. В общем, прогнал он меня. Правда, пообещал, что предаст Сараевых анафеме. Ну, или, по крайней мере, не будет им покровительствовать.

***

Как только небо начало светлеть, мы тщательно скрыли все следы моего расстрела, и Игорь отвез меня домой. Дома первым делом забираюсь под душ и стою под струями минут двадцать. Выйдя из ванной, набираю номер прокурора.

– Я вас слушаю, Олег Юрьич.

Ишь ты, узнал по звонку, а значит, занес мой номер в телефон.

– Доброе утро, Геннадий Дмитрич. Звоню, чтобы сообщить, что у наших подопечных больше нет влиятельных покровителей. Думаю, что эта информация придаст вам уверенности.

– Насколько вы уверены в этой информации? – звучит в трубке после нескольких секунд молчания.

– Настолько, насколько можно верить самому покровителю. Я имел с ним беседу этой ночью. – Слышу сдержанное «кх-м» и спешу заверить: – Нет-нет, вы не о том подумали, господин прокурор. У нас была вполне мирная беседа.

Снова слышу недоверчивое «кх-м».