Онлайн книга «Путь к сердцу. Баал»
Альку печалило другое – она его подставила. Баала. Отправилась на Равнины без разрешения, не смогла далеко уйти, стащила чужой пистолет, заставила ради себя рисковать. А если бы его ранили? Убили? Нутро скрутила апатия. Все тщетно. Смотреть в его хмурое лицо больно, потому что до сих пор любит, а разговаривать им не о чем. Ее спасли, теперь доставят в Город и даже хорошим словом не помянут. А на Танэо ей самой теперь, увы, не добраться. В обед спросила: – Ты проводишь меня назад в мой мир? Тишина. Губы поджаты, волосы убраны в хвост, брови нахмурены – хозяин дома не желал с ней говорить. Алька его не винила, только расстраивалась. – Я не дойду одна… Об этом он уже знал – видел ее потуги. – …а здесь мне делать нечего. Хотелось не пресного супа, а мяса. Или сырного пирожка. И еще свербело в груди при мысли о том, что он и сам может быть ранен. А еще из-за нее снова пропустил работу – выхаживает, откармливает, все раны обработал и залепил пластырем. – Тебя не ранили там? Самого? – спросила тихо и не удивилась, когда вновь не получила ответа. – Пожалуйста, проводи меня. Проводи обратно, ты ведь предлагал… – Нет. Жестко, хлестко. И ее вновь оставили одну. Алька вытерла одинокую слезинку и стала смотреть в окно. Раньше ей предлагали дорогу домой, сопровождение. Теперь не предлагали ничего. * * * Верил ли он, что у них что-то получится? Видел ли совместное будущее безоблачным, знал наперед, что оно обойдется без стычек, что любой проблеме сразу же найдется решение, а ссоре компромисс? Нет. Но был готов дать этому шанс. Ей и себе. Регносцирос снова сидел на крыльце, смотрел на ночное небо, курил. Сегодня он кормил ее четыре раза, она дышит, поправляется, все будет хорошо. Вот только Дрейк… С какими новостями к вечеру завтрашнего дня появится он? Отпустит ли? Сдержит слово? Сдержит, всегда держал – Регносцирос в Начальнике не сомневался. Только почему-то волновался – как мальчишка, как в детстве, когда приносил матери цветы. Сигаретный дым, похожий на белесые, растянувшиеся до горизонта облака, подхватывался ветерком и уплывал за угол. * * * А утром со двора доносился стук молотка и долетал свежий ветер. Солнечно. То принималась жужжать пила, то замолкала, уступая место спокойному пению птиц и шороху трав, то двор вдруг вновь сотрясался от рубящих ударов, постукивания друг о друга плиток черепицы, вжиканий рубанка – Баал работал. Аля поднялась с кровати, смогла. Ныло бедро, болела спина, не поворачивалась вправо шея – застудилась, что ли, той ночью? Ничего, отойдет. Какое-то время сидела на кровати, свесив ноги на пол – водила ступнями по шероховатым доскам. Все хотела вписать в список новый половик – постелить в спальню, – не успела. Когда-нибудь забудется и это. Бабуля учила, что все проходит – пройдет и это, – просто пережить. А утро чирикало воробьями, искрилось теплым светом, носилось за окном вместе со шмелями от цветка к цветку – хорошее утро. Еще бы мысли не такие мрачные, еще бы проблеск надежды в душе и лучик солнца внутри, чтобы разогнать мрак, но… хватит и достойного прощания, чтобы без слез. Алька много думала этой ночью – расставляла детали по полочкам, вспоминала, тонула в сладких грезах несбыточного и жестких мыслях о реальности. Решила, что нужно извиниться, – это главное, – а там идти своей дорогой. Встала. Запретила себе плакать. Позавтракает, а там во двор. Она подошла к нему со спины и долго любовалась ей: рельефными мышцами, мощной шеей, широким разворотом плеч, выступающим рисунком бугорков – знала, какими они ощущаются под пальцами. Теплыми, тугими, сильными. Помнила, какой гладкой от пота может стать кожа, какими шелковыми и тяжелыми ощущаются вьющиеся локоны, обожала покусывать мочки ушей… Вновь едва сдержалась, чтобы не расклеиться. Не в такой солнечный день. – Баал, – позвала тихо, и мужчина у стены сарая застыл. – Мне пора. Он не обернулся. – Я придумала себе имя. Пусть меня зовут Эльзой, ладно? А фамилия может быть любой – Кристи, например. Или Риттон – без разницы. Тишина; скрип старого флюгера на крыше, покачивание цветов у крыльца. – Эльза Кристи, говоришь? – Да, – Алеста смутилась. – Не звучит? – Нет. – А Эльза Риттон? – Тоже. Он ударил молотком по стене три раза – вколотил по самую шляпку торчащий гвоздь. – А какое звучит? – Думай. Время есть. Нет у нее времени, совсем нет, надо уходить. – Я… – Алька замялась, – …хотела сказать тебе спасибо за одежду. И за то, что спас, – за все. Стали холодными ладони, ватными ступни, замутило живот. Ей не хотелось уходить, не хотелось, чтобы это все – утро, диалог и прощание – вообще происходило, но разве судьбу выбирают? Иногда она выбирает за тебя. – Ты отвезешь меня в город? – Нет. Пауза. Придется идти самой? – Тебе некогда сейчас? Тогда, может, позже? – Нет. Интересно, сколько километров до города, – сможет ли она дойти? А телефона здесь нет, такси не вызвать. Да и, опять же, куда без документов? Наверное, теперь он откажет ей и в этом. Что ж… – Пожалуйста, отвези меня. Ей вдруг захотелось перейти на «вы» – сказать «отвезите». Стало одиноко и неуютно стоять здесь, в чужом дворе – Алька никогда не умела ни клянчить, ни выпрашивать, но как добраться самой? – Пожалуйста… – Нет. – Я ведь пешком не дойду! – Не дойдешь. – Ну, хотя бы вызови мне такси – я потом накоплю… отдам. И за пистолет отдам, за все… За все, что скажешь. – Не буду я ничего этого для тебя делать. Баал, наконец, обернулся. Отложил молоток, откинул со лба волосы, посмотрел хмуро и исподлобья. – Но почему? Почему? Я ведь не прошу о многом – вызовите такси, доставьте в Город, и Вы (она все-таки перешла на «вы») никогда меня больше не увидите. – Нет. Он, кажется, ее «выканья» даже не заметил. По щекам покатились слезы, стало обидно. – Но почему? Я ведь не прошу многого… – Да потому что, – грубовато ответили ей и уперли мощные руки в бока, – если я сделаю тебе новые документы, вызову такси и отпущу в Город, кто тогда будет рожать мне детей? |