Онлайн книга «Исчезнувшая в облаках»
|
Он открыл рот, собираясь было поведать ей о Журавушке на своем заднем дворе – историю, до сих пор вызывавшую в нем чувство неловкости, особенно после того, как Аманда отреагировала на нее так скептически; но, быть может, теперь настал момент рассказать о птице, чью жизнь он, возможно, спас, птице, появившейся неизвестно откуда и своим появлением обозначившей некий новый этап в его жизни, этап, который (он чувствовал это своим замирающим от страха сердцем) мог в любой момент завершиться. Но вместо этого он, к своему удивлению, сказал: – Когда мне было восемь лет, меня сбила машина. Хотя это лишь одна из версий этой истории… И пока она подстригала его, он рассказывал. – Жила-была одна леди, – начал Джордж, держа за руку Джея-Пи, когда они гуляли у пруда, – которая родилась от облака. – Ну, так не бывает, – сказал Джей-Пи. – Бывает. Она родилась в облаке. Вот в таком! – И Джордж выдохнул облачко пара в морозный воздух. Глаза Джея-Пи засияли, и он тоже выдохнул облачко, а потом еще целую вереницу таких же. – Значит, облака появляются от дыхания? – Хотелось бы, малыш, но тут еще дело в том, что испаряется океан. – Но я же, вот, выдуваю облака. Значит, это я их делаю! – Возможно, да. – Grand-père? – Да? – А когда пукаешь, тоже получаются облака? Джордж посмотрел на внука сверху вниз. Джей-Пи был абсолютно серьезен. – Мама говорит, что, когда пукаешь, получается только вонючий воздух, и все, – продолжал Джей-Пи. – И что все пукают, даже королева, а еще что мое дыхание тоже иногда воняет так, как будто я пукаю. – Ну что ж, пока звучит весьма логично. – Но тогда получается, что если я могу выдуть облако изо рта… – Джей-Пи выдержал паузу, явно выстраивая умозаключения в своей маленькой голове. И, усмехнувшись, взглянул на деда: – Значит, я могу делать облако, когда пукаю? – Это будет очень вонючее облако. – Вонючее облако, в котором родилась твоя леди? – Она родилась в таком облаке, из которого ей захотелось поскорей улететь. – А ты не взял хлеба? – Что? – Для уток. – Джей-Пи указал пальцем на пруд. Несколько дрожащих от мороза гусей, которые почему-то не улетели на юг, смотрели на них с явной надеждой. – Черт! – сказал Джордж. – Это плохое слово? – Нет. Это слово говорят бобры. – У бобров плоские хвосты, – сказал Джей-Пи. – И огромные зубы. – У тебя тоже когда-то был плоский хвост. – Нет!!! – закричал ошеломленный Джей-Пи. – Да, и мы все за тебя ужасно волновались. Но когда ты родился, он у тебя отпал. – Когда я родился в облаке? – Именно. В очень вонючем облаке. – Je suis une nouille… – пропел Джей-Пи. – Ты лапша? – Нет! Я – облако! – А… – сказал Джордж. – Тогда nuage. – Но я так и сказал! – вскричал Джей-Пи. – Je suis une облако! – Он закружился, повторяя это снова и снова, но затем вдруг остановился. – Grand-père! – сказал он, пораженный внезапной мыслью. – Ты говоришь по-французски?! – Да нет, – покачал головой Джордж. – Просто учил когда-то в колледже. – Что такое колледж? – Такая школа. В Америке. Джей-Пи сощурился, производя в голове очень сложные вычисления. – Значит, ты был американцем? – Я и сейчас американец. – Врешь! – Вот так мне все и говорят. А теперь мне нужна твоя помощь. Не забыл? – Высокая птица! – сказал вдруг Джей-Пи, поднимаясь на цыпочки и вглядываясь в даль поверх гусей, которые подобрались к самому берегу в надежде на то, что его кружение – прелюдия к кормлению хлебом. – Я не гусь, grand-père! – Если будешь так кричать, спугнешь высокую птицу. – Я не гусь! – прошептал Джей-Пи как можно громче. – Верю. – Иногда я бываю уткой. – И в это я тоже верю. – Я больше не вижу птицу, Джордж. Джордж посмотрел на внука. – Как ты меня назвал? – спросил он довольно резко. Лицо Джея-Пи дернулось, губы скривились. – Так тебя называет мама… – сказал он, и две маленькие слезинки скатились по его щекам. – О, нет, Джей-Пи! – Джордж присел перед ним на корточки. – Я совсем не сержусь. Я просто удивился… – Она зовет тебя так, потому что тебя любит. Она сама говорила. – Все верно, малыш, так и есть, – сказал Джордж, обнимая внука. – Но я буду счастлив, если ты будешь звать меня grand-père. Знаешь почему? – Почему? – шмыгнул носом Джей-Пи. – Потому что ты, Жан-Пьер Лорен, единственный на свете человек, который имеет право так меня называть. – Единственный? – И неповторимый. – И неповторимый… – произнес Джей-Пи, словно примеряя на себя это звание. Они прошли еще немного по берегу пруда, но, кроме разочарованных гусей и нескольких спящих уток, так никого и не увидели. Никаких журавлей. Ничего необычайного. – А что случилось с леди из облака? – Она повстречалась с вулканом, – ответил Джордж рассеянно, все еще вглядываясь в водную гладь. – Все оказалось непросто. Он снова видел странные сны. О том, что он летает. Мир состоял из висевших в воздухе островов, соединенных между собой шаткими мостиками или веревочными лесенками. Журавушка летела позади него, отставив назад свои длинные ноги. «Это очень по-журавлиному», – сказала она ему. Куски мира вертелись под ними, а они пролетали мимо плоских каменных блюдец с реками в форме колец и мимо шарообразных планеток, с которых ему махали счастливые Джей-Пи и Генри, оба одетые точь-в-точь как Маленький Принц. – Людям не снятся такие сны, – сказал Джордж, приземляясь на скалу в форме поля для американского футбола. – Ты хотел сказать «для британского футбола», – поправила его птица. – Вовсе нет, – нахмурился Джордж. Журавушка пожала плечами и отвернулась, как только он посмотрел на нее внимательнее. – Что у тебя с глазами? – спросил Джордж. – Глаза как глаза, – ответила она, не глядя на него. – Особенно когда во сне. – Я как раз подумал – особенно когда не во сне. |