Онлайн книга «Уровень. Война»
|
– И что? Ты поработал? – Нет, вмешался Дрейк. Не знаю, каким образом он узнал о планах Лагерфельда, но он тогда пришел ко мне и объяснил одну вещь: воспоминания с Войны не подлежат коррекции – того требует программа общей системы, которая закидывает их на Войну. Сказал, что если даже я попытаюсь их тронуть, сработает защита, которая в лучшем случае выжжет мне сетчатку, а в худшем повредит мозг. Воспоминания о «Войне» нужны для того, чтобы после возвращения… э-э-э, пробуждения повстанца в нашем мире, система могла сохранить их ясность, а в дальнейшем помочь с формированием правильных решений. Мол, если они быстро потускнеют, то человек может решить, что это был всего лишь сон – обычный сон – ничего не поменять и заново провалиться на «Войну»… – Да е%*№! твою за ногу налево! – Взревел Эльконто басом. – В гробу я видел его сложные системы, в печенке они уже сидят. Напридумывал, б%я! – Согласен. Но есть то, что есть. Я могу заставить ее вспомнить – если очень осторожно, чтобы ненароком не залезть, куда не надо… – А если залезешь, себе башку взорвешь? – Типа того. Но стереть их не смогу в любом случае. Там только объяснять. Рассказывать ей все, что было и корректировать функцию мозга на выдачу этой информации, как и говорил Дрейк. – И после этого она останется такой же моральной калекой, о которой говорил Стив. – Да, большая вероятность. Снайпер выругался так смачно, что у просунувшейся в щель рыжеволосой девушки отвисла челюсть. – Дэйн! – Прости, Шерин. Я тебя не видел. Та хихикнула. – Я и не знала, что ты умеешь так… трехэтажно. – Я «небоскребно» умею, если надо. У женщины Халка Конрада всегда наличествовало чувство юмора – отличное по мнению Дэйна качество. – Я хотела спросить, может, вам чаю или кофе? – Кофе. – Мягко ответил Халк. – И принеси нам, пожалуйста, бутылку бренди – плеснем туда пару капель. Ты ведь не на машине? На вопросительный взгляд пронзительно серых глаз Дэйн покачала головой. – Нет. – Я отвезу тебя обратно. Когда Шерин вышла из кабинета, мужчины посмотрели друг на друга. – Дерьмовая у тебя ситуация, друг, и я тебе тут не помощник. – Да, я понял. – Так что, держись, больше тебе ничего не остается. Следи за ней в оба. – Да я уже зае№%ся за ней следить! Как только очередной рык Эльконто отразился от стен и затих, они оба автоматически посмотрели на дверь, но Шерин там не было. Дэйн понизил голос. – Я каждую секунду слежу, знаешь, как это напряжно? – Догадываюсь. – Твоя хоть слепая была временно, но не тупая, а это большая разница. – Твоя тоже не тупая. Просто беспамятная и ненавидит тебя. – Она не моя! – Смотри, невзначай может стать. Понравится, пока наивная, как ангелок, хрупкая и ничего не помнит. – Типун тебе на язык! Не становись, как Стив! – А что, он уже? – Он эту роль и не бросал! – Узнаю дока… Вернулась Шерин, поставила на стол две чашки кофе, установила ровно между ними пузатую бутылку бренди. Улыбнулась на «спасибо» Халка, хотела, было, уйти, но почему-то прикусила губу и задумалась. – Дэйн… – Да, милая? – Я тут слышала часть беседы… – Ну, не убивать же тебя за это? Кудрявая девушка улыбнулась шире, но тут же снова смутилась. – Так она у тебя совсем одна, да? – Ани? Да, пока одна. – Я подумала,… может, ей нужна подруга? Фразы «Ты это думать забудь!» и «Ты мне это брось» прозвучали одновременно. Халк и Дэйн, словно, встрепенувшиеся всклокоченные петухи, сначала посмотрели друг на друга, затем на даму у стола. Первым предупреждающе зарычал Халк: – Ни ногой к Дэйну, пока она там, ясно? Кудряшки грустно качнулись. – Ясно. Эльконто тут же продолжил: – Ты знаешь, что случится, если она вдруг очнется? Вспомнит? Она, скорее всего, использует тебя, как заложницу, чтобы заставить меня надеть на себя наручники и приковать к батарее. Затем выпнет тебя из дома… – В лучшем случае. – …а после закроет дверь, вернется и перережет мне горло. И если рисковать собой я, идиот, выбрал сам, то тобой не могу точно. Лицо Халка стало грознее штормовой тучи; Шерин беспомощно промямлила: – Ну, я только предложила… – Даже мыслей чтобы таких не было! – Уже нету! – Не дай Господь, увижу, попытки с ней сблизиться… – Не будет, не будет! И Шерин, показав Халку язык, выскользнула из кабинета. – Женщины. – Проворчал Эльконто. – Да, женщины. А эта еще и альтруистка – всех бы спасла. Они некоторое время молчали, думали каждый о своем; мирно дымился на столе горячий кофе. Затем сенсор спросил: – Слушай, а она еще не спрашивала тебя о профессии? Голова с белобрысым ежиком качнулась. – Спрашивала. Сегодня утром. – И что ты ей ответил? – Что я преподаватель боевых искусств. То был первый раз с момента прихода, когда Конрад громко и открыто рассмеялся. – Не говори мне ничего, Халк. Я по уши в дерьме, сам знаю. И да, – глядя на трясущиеся плечи друга, подтвердил Дэйн, – я в курсе, что скоро залезу в него еще глубже, так что накапай мне лучше бренди. Супер-друг. Что вы вообще за друзья такие – вечно ржете надо мной? Что ты, что док? – Скоро над тобой станет ржать весь отряд. – Это еще почему? – Потому что однажды она попросит тебя взять ее с собой на работу. – Да второй типун тебе! – Вот увидишь. – Тогда капай мне в два раза больше… * * * Уже перед уходом он спросил, что же случилось с теми повстанцами. – Их выловили – всех, кто знал, как активировать сеть – и убили. – А саму ловушку? – Ее сняли с производства и перестали выдавать солдатам. Не стали модернизировать датчик. Поэтому ты о ней почти ничего не помнишь. Дэйн отказался от предложения «подбросить». Ушел пешком, дошел до ближайшего сквера, опустился на лавочку и тяжело протяжно вздохнул. Это был хороший день, ласковый. Теплый, солнечный, мягкий; покачивалась еще зеленая трава – скоро она пожухнет, потускнеет, приобретет желтоватый оттенок и засохнет, но пока не пришла осень, зелень сочна, полна сил и прекрасна в своей простоте. Ей просто – траве – качайся себе под ветерком, подставляй спинки вытянутых листов, позволяй себя поглаживать. Наслаждайся солнцем, расти, радуйся голубому небу. |