Онлайн книга «Аарон»
|
– Зачем тебе доктор, если твое тело не вылечить? Тишина. – Марго? Взгляд в сторону. В глазах ни слезинки, душа прикрыта зеркалом. – Марго? – Я не буду пытаться лечить тело. – А что тогда? – Душу. – Что – «душу»? – Я вылечу душу. Впервые за все время во взгляде эксцентричной и вечно храброй Доры мелькнул испуг. – Не вздумай, – прошептала та тихо, – не вздумай, слышишь? Выход найдется. Найдется – верь. Райна не верила. И потому молчала. * * * Сонэкс – инъекция-убийца. Высокотехнологичный кристально-чистый и баснословно дорогой наркотик, доступный лишь избранным. От «избранных» – от все тех же сливок общества – она о нем и узнала. «Введешь всего полмиллилитра и окажешься в мечте – никогда в кошмаре. Сонэкс погрузит тебя в самую настоящую живую реальность – реальность твоей сказки. Но если захочешь находиться в ней дольше и введешь чуть больше полкубика, заснешь. Заснешь навсегда…» Об этом говорили шепотом. Многие об опасной забаве знали, но немногие ее из-за страшного побочного эффекта пробовали – засыпать вечным сном желающих не находилось. Кроме нее – Райны. И потому уже составлен был договор с безымянным доктором, а кубик Сонэкса оплачен. Он – наркотик – обошелся ей в четыреста пятьдесят тысяч долларов. Согласный преступить закон доктор – еще в полмиллиона. И пусть. Когда Райна устанет – устанет совсем (а думала она об этом безо всяких эмоций), – то просто наберет нужный номер и попросит «погрузить ее в мечту». В ту, в которой Аарон – на этот раз настоящий, живой и теплый, – будет до самого конца держать ее на руках. Где он в последний раз прошепчет ей свое нежное «люблю». Не самая плохая смерть – безболезненная и красивая. * * * – У меня есть знакомый юрист, – Дора, докурив, неторопливо потягивала чай из тонкой фарфоровой чашки и по-королевски аккуратно откусывала от кремового пирожного, – хороший юрист. Пусть он еще раз взглянет на твои бумаги. – Нечего на них смотреть, – тихо рыкнули в ответ, – приговоры Комиссии обжалованию не подлежат. – … вдруг ты чего упустила. Принеси мне копии. – Зачем, Дора? – Затем! – старуха неожиданно повысила голос. – Потому что два глаза хорошо, а четыре лучше. И мозг у него незаурядный – может, и отыщет лазейку. – Лазейку? – Райне хотелось не смеяться, но по-вороньи каркать. И заодно и выть по-волчьи. – Лазейку в документах Комиссии может отыскать только юрист из самой Комиссии – разве ты не понимаешь? – Я много чего не понимаю в этой жизни, Марго, но знаю одно: если есть шанс, нужно его использовать. – И тем самым дать себе дополнительную надежду? – А чего тебе терять? Ты и так вся побитая, как псина. Подумаешь, юрист одним глазом посмотрит – не сломаешься. Съешь лучше пирожное – с утра пекли. – Не хочу. Райна давно потеряла вкус к еде, как и ко многому другому, но Доре перечить не решилась. И вообще, попробуй с ней – высокомерной Марго Полански – заговорить в подобном тоне кто-то другой, давно превратился бы от одного только ледяного взгляда в соляной столп. Но старухе дозволялось и не такое. – Съешь, съешь… совсем уже тощая, как палка. Как Рейка. Да, она помнила. Пирожное действительно оказалось вкусным. – Что собираешься сегодня делать? – Поеду на море. – Значит, как обычно. На морской берег Райна ездила часто. Она и город этот на Четырнадцатом выбрала только из-за близости воды и соленого воздуха – он, как мог, лечил ее душу. Или то, что от нее осталось. – Оденься потеплее, сегодня прохладно. И чего они все к ней привязались? Кого – прости, Создатель, – заботят простуды? – И не забудь принести мне бумаги, слышишь? – донеслось в спину, когда Райна собралась уходить. – Не забуду. – А-а-а? Иногда Дора не прикидывалась бабкой, а ей и была. – НЕ ЗАБУДУ! – Вот и молодец. И позади провернулось колесико дорогой зажигалки – высеклась искра; в коридор потянулся дым ментоловых сигарет. * * * Мужик оказался странным. Но он и должен был быть странным – Осведомитель. Про него поговаривали – «найдет даже тех, кого не выдадут информаторы. Только возьмет столько, что без рубахи и трусов останешься». Райна была готова заплатить. Поэтому вместо моря поехала по адресу, который ручкой криво нацарапала на правой руке у основания большого пальца. И теперь сидела в похожей на пустую фотолабораторию комнате с забитыми плотной тканью окнами. Четыре стены, кресло, в нем человек – верхняя часть лица утопает во тьме, нижняя освещена тонким лучом направленного света. Для чего – чтобы виднелся рот? Чтобы хорошо читались произносимые тонкими губами слова? К чему такая скрытность? Сама она, чувствуя себя пятым пассажиром в четырехместном купе, сидела на шатком табурете. – Кого ищем? – Мужчину. Информаторы про него молчат. Вы сможете узнать больше? – Посмотрим. Он не представился, а она не спрашивала. Видела лишь лацкан надетого поверх черной рубашки пиджака – нижняя часть тела Осведомителя, как и все остальное, кроме рта, терялось во мраке помещения. Дурацкий антураж. Для лохов. Подбородок мужчины, тем не менее, выглядел внушительным – массивным, квадратным, гладко выбритым и оттого синеватым. – Имя? – Канн. Аарон Канн. – Где виделись в последний раз? – Девенпорт, на Восьмом. – После нет? – После нет. – Причины для поиска? – Не ваше дело, – грубить было рискованно, но Райна не желала выдавать лишнего. И следующую фразу добавила лишь для того, чтобы усыпить ненужные подозрения, если те возникли. – Не киллера для него нанимать собираюсь. Личные причины. – Ясно. В «фотолаборатории» на неопределенный срок повисла тишина; посетительнице вдруг подумалось, что сюда бы отлично вписались бачки с проявителем и лампа для негативов. А так же ниточки-лески, на которых после можно развесить мокрые снимки. Или рояль. В эту дурацкую комнату к этому странному типу отлично подошел бы рояль – черный, гладкий, с приглушенным, но чистым звуком. |