Книга Три сестры со своими молитвами, страница 5 – Олег Павлов

– Вы не видели Михаила Владленовича? – спросил я снова.

Она, молча взяла чашку, отхлебнула кофе и, поставив ее обратно сказала:

– Угощайтесь, – указав на второй кофе рукой, – это для Вас.

– Спасибо, а откуда Вы знали, что я зайду сегодня.

Она снова не ответила, просто ухмыльнулась. Ее голос был приятен. И теперь мне не столько хотелось разыскать Сергеева или Владленыча, сколько поболтать с ней, тем более тут, в палате, было две койки, и никто не мешал.

– Вы все-таки не скажете, где сейчас Михаил Владленович? – повторил я на автомате, любуясь ее красотой.

– А зачем он Вам, я же здесь,– шепнула она, я аж возбудился. Она наклонилась в мою сторону и ее рука произвела нежное движение около ее груди, намекая на то, что ее пора обнажить.

– Действительно,– сказал я и потянулся к ней. В тот момент кто-то раскрыл дверь, и закричал:

– О, Руслан, дорогой, а я Вас повсюду ищу! Глянул, машина стоит, а где же гость? – это был Владленович, не мог еще полчасика где-нибудь погулять, седой болван.

– Здравствуйте, – я резко вскочил, и протянул ему руку.

– Смотрю, вы тут подружились, – улыбался он, – у меня для вас есть новости. Пойдемте.

– Хорошие? Или так себе? – я понимал, что хорошие, но уходить не хотел и оглядывался на красотку, которая, теперь не отрываясь, смотрела в окно.

– Не поверите, Руслан, после вашего визита вчера случилось чудо!

– Да Вы что?

– Сергеев вышел на улицу! Впервые за все время,– ликовал он.

– О как!

– Да, правда, он пытался сбежать, но это не столь важно. Наши санитары его тут же поймали и теперь выгуливают.

«Сбежать? Странно», – я вспомнил, как он вчера сидел в палате, не отрываясь от окна, а тут сбежать хотел. Что-то не то.

– А где он теперь?

– Вон там, – Владленович указал рукой в сторону, дальнюю от въезда, среди деревьев там была аллея, по которой можно было гулять. Приглядевшись, я увидел несколько санитаров, и кого-то в центре в белом одеянии, похоже, Сергеев. Отлично, надо к нему. Вокруг нас то и дело проходили пациенты, и мне не хотелось идти туда одному.

– А туда как пройти? – спросил я в надежде, что меня проводят.

– Прямо идите, санитары в курсе, он вас с ним оставят. Там внизу есть скамейки, на них можете присесть.

Я побрел туда один, с папкой в руках, я нес дневник и фотографии Сергееву. Через пару минут я подошел к санитарам, которые при виде меня расступились и оставили нас с Анатолием наедине. Он был в смирительной рубашке, и глаза его выглядели испуганными.

– Привет, – сказал я.

– Наконец-то ты пришел, – начал он судорожно, – они уже рядом, пришли за мной.

– Кто? – спросил я.

– Те, кто были в тот раз в моей квартире, в моей матери. Они здесь.

– Как ты узнал?

– Видел, того серого в окно. Он в стороже был. Я пытался убежать, но они не дали, не верят мне.

– Вселился в сторожа? – уточнил я.

В ответ он закивал головой.

– Пошли, присядем, – я указал на скамейку.

Он сел рядом со мной. В этой рубашке он выглядел еще беспомощнее, а глаза его просто молили о поддержке.

– Раз они здесь, сколько у нас есть времени? – спросил я.

– Нисколько. Им ничто не мешает прямо сейчас с нами расправиться.

– Да, – я закурил.

– Дай мне сигарету, – попросил Сергеев, и я вставил ему одну в зубы и поднес зажигалку.

Видно было, что он давно не курил, и первая затяжка далась ему с трудом, но откашлявшись, прямо так – с сигаретой в зубах, он продолжил наслаждаться дымом.

– Давай рассказывай мне, что дальше было в твоей квартире в тот день?

– Что было! Расскажу. Мы не спали всю ночь с бабулей, молились в спальной. Ты там был? – я кивнул, а он продолжил, – Вот она лежала на одной кровати, а я на другой, дверь заперли, перед входом икону поставили, мать всю ночь на кухне просидела, рисовала. Как только светать начало, мы быстро шмыгнули в дверь. Поехали в церковь. Там нашли батюшку – отец Ануфрий, его Вася зовут, он хороший мужик. Поехал с нами в квартиру. Вошли мы туда. Он не боялся, а нас трясло. Мать так и сидела на кухне, все газеты изрисовала. Он на кухню пошел, мы за ним, мать обернулась, глаза опять черные, вместо зубов клыки. Вася ей крест выставил, она его рукой отшвырнула в сторону, и когтями по груди ему одной рукой, другой, – Сергеев так смешно дергался в этой рубашке, пытаясь изобразить, что я не сдержался и улыбнулся.

– Что смеешься? – спросил он.

– Ничего, извини!

– Над рубашкой смеешься, сними, там сзади застежки есть. Не убегу, не бойся, потом застегнешь, как назад идти.

Я расслабил застежки, он вытащил руки, но сильно ими не размахивал, чтоб никто из санитаров не увидел.

– Дай сигарету еще,– сказал он.

Я дал, достал зажигалку и прикурил ему. Он, вдыхая дым, с неподдельным наслаждением продолжил:

– Она его когтями туда, сюда, кровь брызжет, – теперь начал он жестикулировать, забыв о санитарах, – Вася, ну Ануфрий, упал на пол, кровь лужей, вокруг. Мы бегом на улицу. Там в полицию давай звонить. На помощь звать. Приехали патрульные, вышел там здоровый такой: «Че, – говорит, – случилось?». «Батюшку, – говорю, – захерачила маманя, пойди, глянь, там вся хата в крови». Он пошел проверять, трое за ним. Поднимаемся с бабулей последние. Жить-то охота. Он заходит, она этому здоровому как даст кулаком в лоб в коридоре, он упал, башка проломлена, кровь потекла, она наклонилась к нему, и голову начла голыми руками отрывать. Второй за пистолет, стрелять в нее стал, а она хоть бы че, пистолет выбила, подняла его и в зал на стену кинула, он как арбуз разбился с брызгами. Я в шоке. Она на бабулю, те двое попятились. Бабушка сознание потеряла. И упала. Я ее еле поймать успел. Потом один патрульный с разбегу в нее влетел, пока она в коридоре была, и побежал с ней до балкона, второй подмогу звать, а сам стоит на месте. Я его толкнул, мол, на помощь иди – он побежал. Сам гляжу, рядом пистолет лежит, взял его. Тот, который на балкон ее потащил, прижал прям к перилам, и выкинуть хочет, она его как запульнула в комнату, а голову в руках оставила. Второй остановился между мной и ей, пока тело рядом с ним падало. Потом села она на перила на балконе и зубы страшные свои выставила, я пистолет поднял, и стрелять давай, пока патроны были. Она упала с балкона, а патрульный в комнате остался. Я на балкон подбежал, гляжу, она в луже крови на земле валяется. И тут приехали следователи, опера, скорая. Все в крови. Бабуля от разрыва сердца умерла. Я рассказать пытался, как все было, но меня сюда запихнули, чтоб ерунду не нес.

– Вот это тебя потрепало, – сказал я.