Книга Хозяин урмана (сборник), страница 103 – Дмитрий Федотов

— Ох, умеешь же ты, Дюха, вселить в людей оптимизм!

— Вообще-то, неважно, когда и как умер этот бедолага, — сказал Сотников. — Важнее — зачем нам его показали?

— Это Хозяин, — вдруг заговорил Степан. — Это он приходил ночью и принес мертвеца. Он же и глаза вам отвел, Михаил Иванович.

— А зачем?

— Предупреждает…

— О чем? — спросили мы уже хором.

— Наверное, чтобы к скиту не ходили. Его это место. Живет он там. Давно живет. А гостей не любит. Особенно незваных.

Мы переглянулись, и я сказал:

— Нам нужно туда дойти, Степа. Очень нужно. Ты уж, пожалуйста, не бросай нас. Доведи.

Степан молча отвернулся и принялся разбирать палатку.

* * *

* * *

Через пару часов мы вышли к длинной пологой гриве, поросшей молоденьким сосняком и ельником. Деревца были еще совсем юными, высотой в метр-полтора. Между ними густо расположились «подушки» ягеля вперемешку с разнотравьем.

Мы поднялись на гриву, и тут шедший первым Андрей замер, как вкопанный. Я едва не налетел на него.

— Что случилось, Дюха?

— Тс-с, Димыч! — Он обернулся и сделал страшные глаза. — Гляди! — добавил шепотом.

Я посмотрел на дальний конец гривы и тоже обмер. Там стоял медведь. Но какой!..

Он был виден сбоку, что-то делал в кустах, но при этом возвышался над ними на добрых полметра! И это — на четвереньках!.. Окрасом зверь тоже отличался — почти черный и, кажется, шерсть чересчур длинная?..

Я быстро оглянулся и поманил пальцем присевшего на корточки Сотникова. Степана при этом я почему-то не увидел. Михаил подошел, с минуту внимательно рассматривал медведя, наконец изрек:

— Какой-то он неправильный. Во-первых, очень большой и черный. Во-вторых… на гризли он похож, вот! А гризли у нас не водятся.

— Он и для гризли, пожалуй, великоват будет, — раздумчиво сказал Андрей, покачивая ружьем, зажатым под мышкой. — Видел я тех, в Йеллоустонском заповеднике…

— А где Степан? — спросил я.

— Только что здесь был, — пожал плечами Сотников. — Ну, и что будем делать? Я так понимаю, топтыгин этот на нашем пути расположился?..

— Точно. Вот как раз для решения этой проблемы Степка и нужен.

— Да ну, ждать его!.. — отмахнулся Дюха и вдруг вскинул ружье стволами вверх, бабахнул дуплетом и заорал что есть мочи: — Эге-гей, лохматый! Проваливай подобру-поздорову!..

— С ума сошел?! — рявкнул от неожиданности я и оглянулся на медведя.

Тот, конечно, никуда не ушел, поднялся на дыбки, и сразу стало ясно, что никакой это не гризли. Ну, не бывает таких огромных гризли!.. И вообще — медведей. Насколько я смог вспомнить из прочитанного и сравнить с реальностью, больше всего зверь походил на своего пещерного предка. Живой реликт?!

Андрей присвистнул и принялся перезаряжать ружье, но Сотников ловко вырвал оружие у него из рук.

— Не надо больше стрелять! Вы же видите, что он не испугался. Не ровен час, осерчает, и что тогда?..

Да уж! Я представил, как зверюга вразвалочку устремляется к нам, и невольно передернул плечами. В свое время мне довелось побывать на Камчатке с экспедицией от института курортологии. И там местные рассказывали нам о сложных отношениях между медведями и людьми, сложившихся из-за освоения последними бывших охотничьих угодий косолапых. Мишки по-своему взялись бороться за родные пенаты — стали нападать на тех, кто появлялся на их пути. Я был поражен статистикой: ежегодно на Камчатке гибли и получали увечья разной степени тяжести десятки людей!

Наш новый знакомый между тем, видимо, решил рассмотреть поближе нарушителей лесной тишины (известно же, что медведи подслеповаты) и прямо так, на двух задних, как в цирке, потопал к нам. Мы замерли. Думаю, растерялись все. Что делать? Кинуться врассыпную? Но косолапый все равно, если решит преследовать, обязательно кого-нибудь догонит, потому что бегают медведи прекрасно. Снова стрелять? Не факт, что удастся остановить зверюгу двумя выстрелами, а перезарядить еще раз вряд ли получится.

И неизвестно, чем бы всё кончилось, но когда до медведя оставалось шагов тридцать, неожиданно откуда-то сбоку выскочил Степан, держа над головой скрещенные руки с зажатыми в них ветками можжевельника. Парень встал на пути зверя и что-то крикнул. Медведь остановился, закрутил башкой и глухо заревел. Степан сделал шаг вперед, наступая, концы можжевеловых ветвей вдруг вспыхнули бледным дымным пламенем. Он снова прокричал какую-то фразу. Медведь попятился, рев сменился то ли хрюканьем, то ли всхлипами. Зверь пал на четыре лапы, последний раз рявкнул обиженно и, сильно косолапя, потрусил в сторону недалекой опушки.

Степан некоторое время стоял в той же позе, ветки над его головой подозрительно быстро затухли, но пахучий дым висел в безветрии над гривой еще долго. Наконец парень бросил горелки и повернулся к нам. Я поразился его бледному, почти восковому лицу и невероятно глубоко запавшим глазам, словно он не спал минимум неделю.

— Все в порядке, — сипло произнес Степан, опускаясь на ягелевую «подушку», — мойпар ушел…

— Кто ушел?!

— Хозяин здешнего урмана…

— Ты хочешь сказать, что это был не медведь?! — У Андрея буквально глаза вылезли на лоб. Он в растерянности принялся хлопать себя по карманам, потом повернулся ко мне: — Дай закурить!

— Ты же не куришь? — удивился я.

— Закуришь тут… Как он его назвал?

— Мойпар, — повторил Сотников. — По-хантыйски означает «хозяин». Так почему ты, Степа, решил, что это не медведь?