Онлайн книга «Хозяин урмана (сборник)»
|
— А вот х… тебе! — Оскорбление при исполнении!.. — зарычал Ракитин и вдруг мощным толчком распахнул хлипкую дверь. Раздался звук крепкого удара, короткий вскрик и шум упавшего тела. За дверью царил полумрак, поэтому разглядеть, кого мы только что уронили, не удалось. Лишь когда Ракитин, перешагнув слабо ворочавшегося на полу человека, распахнул дверь в комнату, стало ясно, почему нам не хотели открывать. Ближняя часть комнаты представляла собой кухню. Справа вдоль стены выстроились: холодильник, раковина, кухонная тумба, газовая плита и высокий шкаф-пенал. На тумбе громоздился сложный агрегат, поблескивая стеклом и медью, а дух стоял такой, что хоть святых выноси. Впрочем, о святых в этой квартире, видимо, давно забыли. В левой, жилой, части помещения поперек низкой тахты навзничь спала баба с красным испитым лицом. Ее могучие телеса лишь отчасти были прикрыты серой простыней. Возле открытой балконной двери на табурете сгорбился маленький, тщедушный мужичок в пиджаке на голое тело и курил папиросину. У левой глухой стены, между тахтой и покосившимся платяным шкафом выстроились на полу ряды разнокалиберных бутылок и бутылей, заполненных мутноватой жидкостью. Ракитин, сморщившись от резкого бродильного духа, обозрел весь этот бордель и бросил мне через плечо: — Давай сюда первого! Я, дыша ртом, вернулся в крохотную прихожую, сгреб под мышки невнятно бормочущего мужика в семейных трусах и полинялой футболке и рывком поставил его на ноги. Матерщинник оказался длинным и тощим субъектом с небритым лошадиным лицом. Он мутно оглядел нас с Олегом и сипло произнес: — Какого х… приперлись? — Еще раз матюгнешься, оставлю без зубов, — пообещал я и ощутимо встряхнул его за шкирку. Тощий испуганно примолк. — Кто из вас Урманов? — сухо поинтересовался Ракитин, подходя к урчащему и издающему кислое зловоние агрегату. — Я, господин офицер! — подпрыгнул с табурета тщедушный мужичок. Он выбросил окурок на балкон и попытался встать по стойке «смирно», но его заметно повело в сторону, и пришлось бедолаге хвататься за подоконник. — Офицер? — удивленно посмотрел на него Олег. — А впрочем, верно. Я — капитан криминальной милиции Ракитин. — Сержант запаса Василий Урманов, — не без гордости отрапортовал мужичок. — Что же вы, сержант, бордель в квартире устроили? — нахмурился Ракитин. — Вертеп, — тихо сказал я. — Неважно! Посмотрите, Урманов, до чего вы докатились. — Олег уличающим жестом обвел комнату. — Разврат, пьянство, самогонный аппарат… Не стыдно? — А сын — ученый, историю изучает, диссертацию пишет, — подключился я, усаживая своего тощего подопечного на тахту и показывая ему кулак, чтобы помалкивал. Урманов неожиданно всхлипнул и сник, снова опустившись на табурет. — Только Антону не говорите! — почти прошептал он. — Не скажем, — пообещал Ракитин. — Но чтобы завтра этого всего, — он еще раз взмахнул рукой вокруг, — не было, сержант! — Так точно, господин капитан… — Ладно, — вмешался я. — Василий… как вас по батюшке?.. — Сергеевич… — Очень хорошо. Василий Сергеевич, когда вы в последний раз виделись с Антоном? — В прошлом году. Он ехал в командировку… — А он недавно не звонил вам? Урманов то ли шмыгнул носом, то ли хихикнул и посмотрел на меня вполне трезвым взглядом. — У меня телефона уже второй год нету. Отключили за долги. — Дело в том, что ваш сын пропал три дня назад при довольно странных обстоятельствах, — веско сказал Ракитин. — Поэтому нас интересуют любые сведения, которые вы можете сообщить о нем. — Как по-вашему, куда бы он мог так внезапно уехать? — Ну, Антоша с детства был резвым. Они бывало с Генкой могли запросто за полсотни верст на озера ушкандыбать за карпами. Причем, как теперь говорят, автостопом… — А кто это — Генка? — Да брат его родной, — Урманов снова помрачнел. — Старший он, на геолога выучился. Весь Алтай пёхом исходил, почитай, до самого Китая. Антон его шибко любил… — А что с ним случилось? — Погиб. Уж года три как… Под лавину попал возле Старой Крепости. Тела так и не нашли. Урманов отвернулся, размял папиросину, закурил. — Мать ихняя после этого слегла, за полгода растаяла от горя… — Извините, мы не знали… — мне всегда в таких случаях становилось неловко, будто я пытаюсь влезть в чужую квартиру или роюсь в чужих вещах. — А… нет ли у вас фото Геннадия? — смутная догадка замельтешила у меня в голове. — Есть, конечно, — Урманов медленно прошел через комнату к платяному шкафу, открыл взвизгнувшую дверцу, долго копался на полках, наконец извлек затертый до белизны пухлый фотоальбом. — Вот, смотрите, — протянул мне альбом. Я взвесил том на руке и положил его на подоконник. Обыкновенная семейная хроника, ничем не примечательная — свадьба, юность, первая собственная комната, первый ребенок, первые радости, второй ребенок… «А разница-то у братьев года три-четыре, не больше!» Вот и школа, новая квартира (видимо, эта самая!), выпускной у старшего, Геннадия… Я перелистнул сразу несколько страниц и остолбенел. На меня с профессионально сделанного в фотоателье портрета смотрел, чуть улыбаясь, «шаман»! Ракитин тоже заглянул в альбом и присвистнул: — Елы-палы! А покойничек-то живуч оказался! — Что вы говорите, господин капитан? — насторожился Урманов. — Э-э… Василий Сергеевич, спасибо за сотрудничество, — Олег радушно похлопал его по плечу. — Вы нам очень помогли. А вот это все, — окинул он взглядом расхристанную комнату, — надо срочно прекратить! — В самом деле, — поддакнул я, — не ровен час, сын узнает! — Господа, умоляю, не говорите Антону! — Урманов вцепился в нас обоих. — Стыдно-то как… — Вот и прекращайте! Недвижно лежавшая до сих пор на тахте баба вдруг открыла глаза и резко села. Простыня, прикрывавшая ее, упала на пол, открывая для обозрения внушительные прелести. Мутно оглядев четырех мужиков, замерших то ли в восхищении, то ли в растерянности, кустодиевская красотка криво улыбнулась и просипела: — Мальчики, только не все сразу! — Я первый! — внезапно очнулся тощий субъект, тихо сидевший все время на краю тахты. И цапнул бабу за необъятную грудь. — Отвали, Колян! — рявкнула та, отмахнувшись дебелой рукой. — Я тебе уже давала. Получив хлесткую затрещину, тощий Колян улетел с тахты в угол и развалил плотный строй бутылок с самогоном. — Картина Репина «Приплыли!» — поморщился Олег. — Пошли отсюда, Димыч! |