Онлайн книга «Дмитрий Донской. Пробуждение силы»
|
Свисток! Виии! Виии! Виии! Дала залп вторая линия и сразу присела на колено, благо, что московский ворот позволял перезаряжать арбалет даже лежа. – Пали! – закричали командиры орудий. Бах! Ба-ба-ба-а-а-ах! Вновь проявили себя «саламандры», изрыгнув в надвигающуюся массу врага крупную железную картечь. Свисток! Виии! Виии! Виии! Отстрелялась третья линия арбалетчиков и присела, открывая четвертой возможность поделиться своими болтами с противником. Свисток! Виии! Виии! Виии! – Пали! Ба-ба-а-а-а-а-ах! Свисток! Это первая линия арбалетчиков уже перезарядилась и встала на изготовку. Виии! Виии! Виии! Свисток! Виии! Виии! Виии! – Пали! Ба-ба-а-а-а-а-ах! Прошла всего минута с начала открытия огня, как легион изрыгнул на врага семьдесят два выстрела тяжелой вязаной картечью и тысячу с гаком арбалетных болтов. И никто не собирался останавливаться. Артиллеристы и арбалетчики работали хоть и нервно, но слаженно. Многие сотни часов тяжелой тренировки, доводящей привычные движения до автоматизма, делали свое дело. Спроси в этот момент любого из них – никто бы внятно не ответил, что и для чего делать. А так, словно «собачки Павлова», они повторяли раз за разом привычный комплекс «приседаний». Кавалерия врага полностью смешалась. Испуганная непривычным грохотом пушек и невероятно губительным обстрелом, она словно ударилась в невидимую стену. Всадники первых рядов полегли в самом начале. Задние ряды продолжали наседать, врезаясь на ходу в эту изгородь из своих товарищей. Где-то живую, где-то уже не очень. – Пали! Ба-ба-а-а-а-а-ах! Продолжали долбить «саламандры». Свисток! Виии! Виии! Виии! Продолжали стрелять арбалеты, буквально выкашивая всех, кто попадал в этот смертоносный вихрь…. – Прекратить огонь, – произнес Дмитрий, с сожалением смотря на дно пустой чашки с кофе. Как бы ни желал он держаться максимально невозмутимым, все же нервничал. Буквально по лезвию бритвы шел. А ну как порох отсырел? И все. Одними арбалетчиками не отобьешься от такой массы. – «Саламандры» добро банить и охлаждать. И да – принесите мне еще кофе. Артиллеристы засуетились, приводя в порядок свои пушки. А там, где должна быть конница противника, творилось настоящее столпотворение. Но вести обстрел уже не было смысла. Кавалерия врага бежала, представляя теперь большую угрозу для своей пехоты, чем для легиона. – Алебарды вперед! – приказал Император. Арбалетчики быстро отступили в тыл центурий, в то время как алебардисты вышли вперед, заняв две линии. – Вперед! Затрубила труба. Замахал сигнальщик. Заиграли барабаны, и легион, мерно ступая под развевающимися знаменами, перешел в наступление. Даже артиллеристы катили свои легкие пушки, дабы не отстать от центурий. Благо, что каждую такую «саламандру» можно было легко передвигать по полю парой человек расчета. Ну и Дмитрий, вернув пустую чашечку из-под кофе поваренку, ждавшему подле, тронул своего коня вперед. Первые ряды алебардистов действовали сурово и очень жестко, добивая все, что подавало хоть какие-то признаки жизни в ворохе человеческих и лошадиных тел. Остальные же осторожно перебирались по телам вслед за ними, обходя трупы там, где было можно. Лошади кирасир и эквитов нервно храпели от буйства крови вокруг, но пока держались. Хотя им было, конечно, намного тяжелее, нежели людям. По таким завалам лошади не приучены передвигаться. Противник не мешал. Людовику и Ольгерду было не до этого неспешного продвижения. Войска объединенной армии откровенно разбегались. Точнее, энергично и решительно отступали. В разные стороны. Что кавалерия, что пехота. Особенно пехота. Это ведь кавалеристы варились в этом котле мясорубки и мало что видели вокруг. А вот пехотинцы наблюдали разгром панорамно. Что их совсем не мотивировало стоять до конца против ТАКОГО противника. Ведь они шли-то не умирать, а грабить, как и любые другие воины тех времен. А тут еще эти чертовы легионеры, преодолев в полном беспорядке завал из тел, быстро построились и двинулись вперед, уже строго удерживая строй. Под барабаны. Ритмично. Красиво. До омерзения и зубной боли. Московская пехота остановилась в двухстах метрах от кое-как восстановленных нестройных позиций объединенной армии. Та выставила вперед тяжелые щиты и замерла в ожидании. Местами даже осадные щиты. Запасливые. Людовик явно не полагался только на удар кавалеристов, перестраховываясь. – «Единороги» в бой, – после небольшой паузы произнес Дмитрий. Бить картечью в стену щитов, равно как и арбалетами – не самая лучшая затея. Слишком большой перерасход боеприпасов. Да и время опять же. Поэтому следовавшая за легионом группа упряжек с более крупными пушками двинулась вперед. – Пали! – крикнул командир первой батареи. Ба-ба-бах! Ответили ему четыре «единорога», отправив в противника примитивные гранаты: чугунные, начиненные черным порохом, да еще и с простыми трубками-замедлителями. Взорвалось только две гранаты, из которых в пехотные порядки попала только одна. Но эффектно. Очень эффектно! – Пали! – крикнул командир второй батареи. Ба-ба-бах! Ответили ему вторые четыре «единорога», в этот раз чуть лучше – в боевых порядках пехоты взорвалось две гранаты. И ей этого хватило. Бросая все тяжелое, что у нее было, объединенная армия просто и незамысловато побежала, потеряв остатки стойкости. – Конный полк, в атаку! – произнес Дмитрий, кивнув выжидающе смотрящему Павлу Бирюку. Пехотные манипулы центра, повинуясь приказам сигнальщика и мату центурионов, прошли немного вперед и сдвинулись в сторону, открывая проход, по которому и пошла кавалерия Москвы. Сначала кирасиры, потом эквиты в лице гусар и рейтар – совокупно свыше семисот всадников. Пока легион приближался, Людовик и Ольгерд предпринимали совершенно невероятные усилия для того, чтобы хоть как-то собрать рассеянные силы кавалерии. И только поэтому атакующей кавалерии Москвы смогли дать отпор. Попытаться. Но в тех полутора тысячах всадников, что собрал в кулак Людовик, было очень немного рыцарей и дружинников. В основном удалось удержать только легкую кавалерию. Вот ее-то кирасиры и смяли, даже не замечая. Походя. |