Книга Разрушенная, страница 14 – Рэйчел Ван Дайкен

– Да никто мне не нужен, – прошептала Кирстен таким тоном, как будто сама не верила в то, что сказала, не говоря уже о том, чтобы попытаться убедить в этом кого-нибудь еще.

– Нужен, – возразил я. – И я подожду, пока ты скажешь это мне сама, если это единственный способ заставить тебя саму поверить в это.

С этими словами я поднялся из-за стола и направился к выходу из столовой. Я продолжу писать письма. И подталкивать ее к активным действиям.

Если бы я мог спасти ее… У меня вырвался тяжелый вздох. Может, спасая ее, я словно еще раз попытался бы спасти брата. Тогда я не смог, но может сейчас получится.

Не нужно лезть не в свое дело, так ведь? Тогда что за тараканы у него в голове и какое отношение это имеет ко мне?

– Да кем он себя возомнил?! – кричала я в телефонную трубку.

На другом конце дядя Джо тяжело вздохнул.

– Судя по твоим рассказам, он вполне приятный молодой человек и его слова не лишены смысла.

Мне хотелось схватить что-нибудь тяжелое и с размаху швырнуть в стену. Я достала из упаковки еще одну таблетку и раскусила пополам. Было горько, ну и ладно. Мне надо было прийти в себя. Конечно, я знаю, что антидепрессанты принимают курсом, а не когда тебя что-то взбесило, но на данный момент меня вполне устраивал даже эффект плацебо.

– Кирстен, он ведет себя как хороший друг. А ты пытаешься скрывать свои эмоции и избегаешь его.

– Да мы всего один день как знакомы! И что? Он готов из штанов выпрыгнуть, чтоб помочь мне? Спасти меня? Да мне от этого только хуже становится!

– Правда, что ли? – спокойно спросил дядя Джо. – А вот мне кажется, что он словно снимает пластырь, которым ты залепила свои эмоции. И тебе больно, потому что болячка к нему присохла. Я, конечно, не специалист, но пока ты продолжала жить так, как жила уже очень долго, не пытаясь ничего изменить. Я разрешил тебе учиться в колледже в четырех часах езды отсюда именно для того, чтобы ты почувствовала свободу и дала волю своим эмоциям. Помнишь, о чем мы договаривались?

– Да, да, – простонала я и шлепнулась на кровать. – «Либо приспосабливайся, либо пакуй манатки и возвращайся».

Дядя одобрительно засмеялся, и это немного привело меня в чувство.

– Именно. Ты не смогла пережить трагедию так, как это обычно происходит у здоровых людей. По идее, ты уже не должна сидеть на антидепрессантах и не должна быть такой нервной и зажатой. Господи, Кирстен, да тебе ведь всего восемнадцать!

– Я стара как мир.

– Ты еще ребенок. – Я хорошо представляла себе, как дядя Джо мерил шагами кухню, вышагивая по дощатому полу из угла в угол. – Живи. Выпей пива – только не больше одной кружки. Обмани смерть. Сделай то, чего твоим родителям так и не удалось. Разденься догола и прыгай по комнате. Делай хоть что-то, это в любом случае будет гораздо лучше, чем сидеть и круглые сутки пялиться в чертову стену, как ты это делаешь последние два года.

– Ты смотрел программу доктора Фила? ^[4] – недоверчиво спросила я.

– Может быть, – засмеялся дядя. – Но главное сейчас то, что тебе нужно начать жить полной жизнью.

Мне впервые дали разрешение делать это – жить полной жизнью. Я всегда считала, что должна страдать, только потому, что они страдали. Идиотизм, не правда ли? Но люди часто глупо себя ведут. Мы нередко сами себя мучаем: нам кажется, что так мы чувствуем себя лучше. Именно этим я и занималась. Мучила себя, потому что то, что случилось, было так несправедливо.

– Перестань! – рявкнул дядя Джо.

– Что?

– Перестань думать.

– Я не…

– Ты думаешь и снова грузишь себя, – тихо вздыхая, проговорил он в телефонную трубку. – Дорогая, твои родители хотели, чтобы ты что-то делала. Что-то сумасшедшее. Рисковала. То, что ты сама себя истязаешь и осторожничаешь во всем, в чем только можно, никак не защитит тебя от того, что уже случилось. Только сделает хуже.

И вот тут мы добрались до самой сути.

Я была до смерти напугана. И мне казалось, что все в моей жизни должно находиться под контролем. Если я контролирую, что я ем, какую одежду ношу, свое поведение, с кем я разговариваю, то я могу гарантированно избежать их печальной судьбы.

– Они любили тебя, – с напором сказал дядя Джо.

Слова застряли у меня в горле.

– И они бы хотели, чтобы ты жила.

Я проглотила комок в горле.

– А что, если я не буду жить? Если я умру? – Я физически чувствовала, как темнота заполняет меня, захлестывает с головой. Я забралась на кровать и уткнулась лицом в колени. Доктор всегда говорил, что тревога – четкий симптом депрессии. Я никогда бы ему не поверила, но за последние два года тревога и депрессия стали моими лучшими друзьями. Может, именно поэтому Уэс и обратил на меня внимание.

– Живи, – севшим голосом тихо проговорил дядя Джо. – Впутайся во что-то безумное. Пусть тебя арестуют. Да хоть попадись на употреблении наркотиков.

Я похихикала над тем, насколько его занесло.

– Я всего лишь хочу знать, что с тобой все нормально.

– Со мной все будет нормально, дядя Джо, я обещаю. А еще ты знаешь, что ты худший опекун на свете?

Он вздохнул и негромко засмеялся:

– Или лучший, это смотря с какой стороны посмотреть.

– Ты только что уговаривал меня попробовать наркотики.

– Только не говори своей бабушке, – прозвучал его ответ после небольшой паузы.

– Заметано.

– Так и порешим.

Разговор явно подходил к концу, дядя Джо никогда подолгу не болтал по телефону. Он вообще не особо любил разговаривать, и наш сегодняшняя беседа на самом деле воспринималась чем-то из ряда вон выходящим.

– Иди сделай какую-нибудь глупость. Прямо сейчас.

– Спасибо, дядя Джо, что поговорил со мной.

– Звони в любое время.

Я повесила трубку и стала гипнотизировать взглядом дверь. Сделать что-нибудь глупое? Ну хорошо. Сейчас я пойду и сделаю кое-что сумасшедшее.

Я пулей вылетела из комнаты и с бешеной скоростью поднялась по лестнице на несколько пролетов вверх. Я бежала, только бы не успеть передумать.

И оказалась у комнаты Уэса.

Мое сердце колотилось с такой силой, что казалось, что оно сломает ребра и выскочит из груди. Я постучала в дверь. Потом еще раз. И еще.