Книга Разрушенная, страница 59 – Рэйчел Ван Дайкен

– Нормальное детство, только без мультиков, – пожала плечами Лиза.

– Ладно, тогда нам придется это исправить. – Я с довольным видом потер руки. – Объявляю марафон Пинки и Брейна!

– Ты думаешь, что мы сможем найти все серии? – Кирстен села на кровати.

– YouTube нам в помощь, – хмыкнул я. – И на всякий случай, если ты вдруг забыла, мой отец – Рэнди Митчелс. А значит нет такой проблемы, которую нельзя было бы решить парочкой телефонных звонков.

Кирстен закатила глаза.

– Ладно, но перед тем, как мы начнем захватывать мир, я сбегаю в душ.

– И я, – подскочила Лиза.

– Может, и я с вами? – спросил я.

Кирстен шлепнула меня по руке:

– Никакой раздеваний до операции, дорогой.

– М-м-м, вот как, а я думал, ты хочешь сделать дни перед операцией самыми счастливыми в моей жизни.

Я притворился, что расстроился. Гейб тайком демонстрировал мне оба больших пальца.

– Ну неужели у всех парней только одно на уме? – Кажется, Лиза и не рассчитывала на другой ответ.

– Мальчики, скоро увидимся.

Кирстен схватила Лизу за руку, и они вышли из комнаты, оставив меня в обществе Гейба.

– Почему мы с тобой не подружились раньше? – спросил я после нескольких минут молчания.

Гейб засмеялся.

– Ну как тебе сказать. Начнем с того, что я никогда не занимался спортом, а ты всегда находился в окружении свиты, следовавшей за тобой по пятам, И они, я полагаю, были озабочены твоей болезнью больше, чем кто-либо еще.

– Ага, – я скрестил руки на груди. – Один из них – мой личный мозгоправ, второй – охранник, которого приставили ко мне еще в детстве. Оба искренне переживали, что если я буду предоставлен сам себе, обязательно забуду принять лекарства, или, наоборот, сожру сразу целый пузырек, как это сделал брат.

– А почему ты вдруг стал куратором? – поинтересовался Гейб.

– Он умер. – Я облизал пересохшие от лекарства губы. – Его гребаный куратор сказал, что у него давно были подозрения насчет Тая. Он сказал, что Тай никогда не принимал участия ни в каких мероприятиях, а всегда сидел, запершись, в своей комнате. Но этот куратор никому об этом не сказал, он считал, что это вообще не его дело. И я подумал, что если бы я был на месте этого куратора, то помог бы спасти пару-тройку первокурсников, – грустно улыбнулся я. – Я и предположить не мог, что меня угораздит влюбиться в одну их них.

Гейб тоже улыбнулся и покачал головой.

– Любовь всегда приходит тогда, когда ее не ждешь.

– А что у тебя на личном фронте?

– Слушай, мы с тобой правда ведем этот разговор? – Гейб почесал затылок и посмотрел в окно.

– Вроде как да.

– Я решил не влюбляться… и не заводить отношения, мне уже хватило.

– Неприятный опыт?

– Это ты сказал, не я. – Гейб выдал парочку ругательств, а потом глубоко вздохнул и с громким звуком выпустил изо рта воздух. – Но это не значит, что я не могу узнать любовь, когда она такая сильная, что это бросается в глаза. Кирстен действительно тебя любит.

– Надеюсь. – Я тоже смутился и отвел глаза. – Потому что я тоже ее люблю. Это безумие?

– Это не более безумно, чем то, что ты сегодня утром говорил сам с собой.

Но я же не говорил сам с собой. И вообще, разве я виноват, что они были слишком сонные и не заметили, как медсестра входила и выходила из палаты? Тем более, что меня больше не мутило от лекарств, и думаю, это отличное доказательство того, что медсестра действительно приходила. И мне ничего не приснилось.

– Пойду принесу что-нибудь поесть. И ты тоже отправляйся в душ. Ведь твоя свежевымытая девушка наверняка захочет уютно устроиться у тебя на плече. – Парень выразительно подвигал бровями. – Я принесу тебе кофе.

– Спасибо, друг, – засмеялся я.

Гейб ушел. Я успел только потянуться к кнопке вызова медсестры, как Анжела уже появилась в дверях.

– Тебе нужна помощь?

– В каком-то смысле, – улыбнулся я. – Просто мне нужно сходить в душ, и я хотел бы спросить… Можно мне надеть сегодня что-нибудь нормальное, а не больничную рубашку? Теперь, когда все медикаменты уже в моем организме, я ведь просто жду, когда начнется операция, да?

– Конечно, – подмигнула мне Анжела. – Думаю, джинсы и белая футболка – это как раз то, что доктор прописал.

Я с облегчением вздохнул:

– Спасибо.

– Без проблем! Тебе ведь надо выглядеть соответствующе перед своей будущей женой.

– При условии, что я до этого доживу, да? – пошутил я.

– Знаешь, я люблю, когда люди мечтают о чем-то, и потом это становится частью их жизни. Вот ты, например, хочешь, чтобы она была твоей женой, и она будет. Знаю, это может прозвучать глупо, но меня восхищает твоя вера. Не только в себя, но и в окружающих тебя людей. Это достойно уважения, и ты должен это знать – вера никогда не остается незамеченной. Так же, как и самоотверженность – ее невозможно не заметить, ее никогда не воспринимают как должное, и она никогда не остается без вознаграждения.

Я улыбнулся, но на самом деле ее слова меня немного смутили. Эта медсестра и вправду видит меня насквозь. Я провел в больницах уйму времени и еще ни разу не встретил никого, способного настолько поддержать и вселить надежду. Я начинал понимать, что все, что я делаю – правильно. Она не смотрела на меня грустными глазами, как это обычно делают врачи, когда понимают, что, вероятно, это их последняя с вами встреча. Может, именно поэтому Анжела мне так нравилась. В ее взгляде читалась надежда и тревожное ожидание, словно она знала какой-то большой секрет, который мне еще только предстояло узнать.

* * *

Мы весь день провалялись в постели. Все четверо. И это, как минимум, очень смешно звучит. Как мне и пообещали, никто не был против, чтобы я облачился в джинсы и футболку, поэтому теперь спокойно обнимал Кирстен, не демонстрируя свои ягодицы всем присутствующим. Она сидела у меня между ног, откинувшись мне на живот и положив голову на грудь. И я все время то тут, то там чувствовал, как она отбивает пальчиком по коже сердечный ритм, словно напоминая мне, что у нас еще осталось время. И это время было только наше.

Где-то на середине последней серии «Пинки и Брейна», которую мы смогли найти на YouTube, в палату с загадочной улыбкой вошел отец. А за ним еще несколько человек.

Что он задумал?

– Думаю, вы, ребята, проголодались, – улыбнулся нам Рэнди Митчелс и отошел в сторону, а те, кто пришел вместе с ним, начали выставлять на стол что-то совершенно потрясающее, потому что появлявшиеся на нем закуски могли бы подаваться и к королевскому столу.

– Это не сон… – Гейб оторопело уставился на огромное филе лосося.