Онлайн книга «Южнорусское Овчарово»
|
– Йо, – сказал Владыч, – ты меня не добивай, я и так сегодня еле теплый. Погода, что ли. – В общем, эта Елена Борисовна, которая на «витце», фамилия у нее Смирнова… – Мэр набрал воздуху и выпалил: – Короче, она никакая не сестра, понял? – Ну и что? Какая разница? А кто? – Да она сама и есть Смирнова. Понял? – Ни хрена не понял. Елена Борисовна Смирнова и есть Смирнова. Ты сам понял хоть? – Елена Борисовна Смирнова и есть эта самая бабка, которая с коляской, – сообщил мэр. – Ясно теперь? А никакой сестры нет и не было никогда. Девять лет всей деревне мозги этсамое. Девять лет. Ты понял, да? Владыч отступил на шаг, впечатался спиной в стену гостиной и вдруг захохотал. Бывший однокашник смотрел на него с недоверчивым изумлением, как будто Владыч не засмеялся – пусть и истерично слегка, – а, например, запел. – Хватит ржать, ты меня пугаешь, – попросил Олегыч. – Не ржи. Выпей чего-нибудь. Не ржи! – Вашу мать, вашу мать! Королева! Бабушка моя! Вашу мать! – Владыч!!! – заорал мэр. – Успокойся!!! Заткнись немедленно!!! Слышишь?!! – Все. Все. Все. Вашу мать! – Владыч, ты не спятил сам-то часом? Какая королева? – Забудь, – сказал Владыч, – забудь. В голове было удивительно светло и радостно. А может, и спятил. – Это еще не все, – пробубнил Олегыч. – Ты готов дослушивать или ну его в жопу? – Господи, и еще не все?! – Не совсем все. В общем, самое теперь главное. Для тебя. Специально. – Что еще?! – Она твоя соседка. Тихо, не ори. Хозяйка этого бардака, который у тебя из окон видать, Смирнова Елена Борисовна. Она тут бывает вообще? Ты ее хоть раз видел? По-моему, там никогда… – Аааааааааааа!!!!!! – …никогда никого не бывает. Я слежу. Ты-то в городе на работе, а я-то тут. Санаторий уставших ангелов гулок и пуст. В нем нет мебели, сантехники и даже электропроводки. В нем нет комнат: одно-единственное громадное помещение со столбами опор посередине. В доме такой величины и при отсутствии внутренних несущих стен столбы, подпирающие перекрытие, – единственное разумное решение. Во всяком случае, из доступных. На этом, сыграв в архитектора, Владыч и остановился: рассматривать в доме было больше нечего. Стены. Пол. Потолок. Окна. Столбы. Все. – Зачем вам это? – спросил Владыч, и голос его, усиленный пустотой, прогремел вдруг сурово, неотвратимо. Как будто Владыч не спрашивал, а вопрошал. – Да просто так. Я бы сказала – «по приколу», но я так не выражаюсь, – ответила Елена Борисовна и рассмеялась. Ее смех отразился от стен сверкающим водопадом. – Кто вы? – спросил Владыч. – Кто вы, в конце-то концов? – Я-то? Я сумасшедшая старуха, страдающая синдромом убожества, он же синдром Диогена, он же Плюшкина, он же черта в ступе. Рыскающая по помойкам королева точности, сама себе младшая сестра, твоя бабушка, Смирнова Елена Борисовна. А ты кто? – Я конь в пальто, – признался Владыч, – натуральный конь в пальто, могу играть, не могу не играть, давайте сыграем в вопрос и честный ответ? А то я свихнусь тут с вами, ей-богу. – Давайте, Анастас Владович. – Она перестала смеяться. – Давайте, спрашивайте. – Зачем вы играли в мусор и куда его девали? – Вопрос принят с единственной поправкой: не «играли», а «играете». Мне пока не надоело. Соответственно, не «девали», а «деваете». То есть, поправки получилось две, и мне, как королеве, неловко. Извините меня. – С легкостью. – Спасибо. Вы хороший человек, и я вам отвечу на первые ваши два вопроса. Я играю в мусор потому, что больше в него не желает играть ни одна зараза. Вы бы видели, какой тут срач – Господи, ты этого не слышал – был по лесу, когда я сюда приехала. За грибами сходить противно было. А сейчас? Вы где-нибудь замечали, чтоб в лесу нагажено? – А-хре-неть, – сказал Владыч, – вот просто охренеть на месте и не встать. Вы девять лет чистили лес в одиночку? – Ну, скажем так, последние лет пять с этим стало легче. В том смысле, что тяжелее. Прям уже чуть ли ни целый день с телегой таскаюсь, чтоб полную набить. Раньше-то за пару часов битком. – А деваете-то куда? – В утилизацию сдаю. Картон сюда, алюминий туда, с пластиком было трудно, но сейчас тоже принимают. Поди плохо? Я им дерьма, они мне денег. – А как нищенка почему ходили? То есть ходите. Коляска эта, вид безумный – зачем? – Коляска для игры, да. Честно. А что вид безумный, так это у вас у всех в голове. Я сперва даже прятаться не собиралась, а увидела когда, как на меня смотрят с телегой, так и решила: а, пусть меня будет две штуки. Так проще. Одна сумасшедшая старуха, зато вторая при памяти, машину вон водит. Вот бы я смеялась, если б кто нас сразу одновременно увидел! – И Елена Борисовна расхохоталась так, как будто это знаменательное событие уже произошло. – Елена Борисовна… – Анастас, мы же договаривались с вами: по именам. – Да, Елена, извините меня. Еще такой вопрос. А этот дом вам зачем? – Анастас, вот честно – не знаю. Были деньги – купила участок, опять деньги случились, решила: а построю какой-нибудь сумасшедший дом. Не для жизни, для игры. Вы в детстве любили играть в домики? Хотя вы же мальчик, вам, наверное, лучше игралось в шалаши. – И Елена Борисовна снова расхохоталась. – Какой-нибудь сумасшедший дом, – повторил Владыч, – какой-нибудь сумасшедший дом… Это отсюда и выросло, что ли? – Вы имеете в виду частную психиатрическую клинику? – Хохот не дал Елене Борисовне говорить дальше, она просто зашлась в смехе, согнулась пополам и лишь кивала. – Да, да, да. Люди – великие интерпретаторы. – О мой бог, – простонал Владыч, – вашу мать! Вашу мать! – Не ругайся, внучек, – хохотала Елена Борисовна. – Бабушка-королева этого не любит. – А название? Что это значит – «санаторий уставших ангелов»? – Господи боже мой, да первое буквально, что на ум пришло. – Елена, слушайте, а деньги-то откуда на это вот безумие? Неужто с продажи картона с банками? – Ну прямо, – ответила Елена Борисовна. – Это я случайно клад нашла. Правда, действительно, на свалке в лесу… – Она перешла на шепот: – Пивная банка, а в ней битком бумажки, выковыриваю, много евро, представляете? Я же банки сминаю перед сдачей, а так бы, конечно, не увидела. – А-хре-неть. Слушайте… Простите меня, но я еще спросить хочу. Почему такая паршивая конструкция? Квадрат с нахлобучкой сверху, это разве здание? – Ну, я же не в архитектора играла. Как сумела, так и нарисовала. А потом, вы же слышите, какая тут получилась акустика? Я сюда прихожу в певицу оперную играть, потом как-нибудь придем опять, я вам спою. Не сейчас. Потом. Как будто вы будете публика, хорошо? |