Книга Четвертое сословие, страница 42 – Джеффри Арчер

— Так кто же теперь владелец «Дер Телеграф»? — поинтересовался Армстронг.

— Мой старый друг Клаус Лаубер, — ответил Шульц. — Он был гражданским служащим в министерстве капитального строительства. Мы познакомились много лет назад в шахматном клубе и с тех пор играли по вторникам и пятницам — этого я, кстати, тоже лишился с приходом Гитлера.

— Но если Лаубер такой близкий друг, он, вероятно, согласится продать вам акции обратно.

— Наверное, да. В конце концов, он заплатил за них номинальную стоимость с условием, что вернет их после войны.

— И я уверен, он сдержит слово, — заметил Армстронг. — Тем более он был вашим другом.

— Да, я тоже так думаю, но мы потеряли связь во время войны. Я не видел его с декабря 1942 года. Как большинство немцев, он стал просто статистикой.

— Но вы же знаете, где он жил, — предположил Армстронг, постукивая себя по ноге офицерской тросточкой.

— Его семья уехала из Берлина, как только начались бомбежки. Тогда я и потерял с ним связь. Бог знает, где он сейчас, — со вздохом добавил он.

Дик понял, что получил всю необходимую информацию.

— Итак, что у нас со статьей об открытии нового аэропорта? — сменил он тему.

— Мы уже отправили туда фотографа, и я хотел послать еще журналиста, чтобы он взял интервью… — почтительно продолжал Шульц, но мысли Армстронга были далеко.

Вернувшись в свой кабинет, он попросил Сэлли немедленно позвонить в Контрольную комиссию и выяснить, кто владелец «Дер Телеграф».

— Я всегда думала, что это Арно, — заметила она.

— Я тоже, — кивнул Армстронг, — но оказалось, нет. Ему пришлось продать акции какому-то Клаусу Лауберу, когда к власти пришел Гитлер. Вот что мне нужно знать. Первое, акции все еще принадлежат Лауберу? Второе: если да, то жив ли он? И третье: если он жив, где его черти носят? И, Сэлли, никому ни слова. Даже лейтенанту Уэйкхему.

Сэлли понадобилось три дня, чтобы получить подтверждение — майор Клаус Отто Лаубер все еще зарегистрирован в Контрольной комиссии союзников как законный владелец «Дер Телеграф».

— Но он еще жив? — спросил Армстронг.

— Скорее всего, да, — ответила Сэлли. — Мало того, он отсиживается в Уэльсе.

— В Уэльсе? — повторил Армстронг. — Как такое может быть?

— Судя по всему, в настоящее время майор Лаубер находится в лагере для интернированных в окрестностях Бридженда. Он там уже три года, с тех пор как попал в плен во время службы в Африканском корпусе Роммеля.

— Что еще тебе удалось узнать? — спросил Армстронг.

— Да, пожалуй, это все, — сказала Сэлли. — Похоже, для майора война кончилась неудачно.

— Отлично, Сэлли. Но постарайся узнать о нем как можно больше. Меня интересует все: дата и место рождения, образование, сколько он работал в министерстве капитального строительства — вся его биография до приезда в Бридженд. Задействуй все наши связи, заручись новой поддержкой, если понадобится. Я — к Оакшоту. Есть еще что-то неотложное?

— С тобой хочет встретиться молодой журналист из «Оксфорд Мейл». Он ждет уже почти час.

— Пусть придет завтра.

— Но он просил тебя о встрече в письме, и ты согласился принять его.

— Пусть придет завтра, — повторил Армстронг.

Сэлли уже был знаком этот тон, поэтому, отделавшись от мистера Таунсенда, она бросила все дела и принялась изучать ничем не примечательную карьеру майора Клауса Лаубера.

Рядовой Бенсон отвез Дика в штаб командующего, который находился в другой части сектора.

— Да уж, у тебя возникают престранные просьбы, — присвистнул полковник Оакшот, когда он в общих чертах описал ему свою затею.

— Думаю, вы сами увидите, сэр, что в дальнейшем это лишь укрепит отношения между нашими силами и гражданами Берлина.

— Да, Дик, я знаю, ты разбираешься в этих вещах гораздо лучше меня, но в этом случае я даже представить не могу, как отреагируют наши хозяева.

— Вы могли бы обратить их внимание на то, сэр, что если мы сумеем продемонстрировать немцам, что британцы относятся к нашим военнопленным — их мужьям, сыновьям и отцам — справедливо и достойно, это стало бы крупной удачей в области связей с общественностью, особенно, помня об отношении нацистов к евреям.

— Сделаю все возможное, — пообещал полковник. — Сколько лагерей ты хочешь посетить?

— Думаю начать с одного, — ответил Армстронг. — А потом, если мой опыт окажется успешным, можно будет посетить еще пару-тройку. — Он улыбнулся. — Тогда, надеюсь, у наших «хозяев» будет меньше причин для паники.

— У тебя есть что-то конкретное на примете? — спросил полковник.

— По моим данным, в нескольких километрах от Бридженда есть лагерь, который идеально подходит для моих целей.

Полковнику потребовалось немало времени, чтобы добиться разрешения для капитана Армстронга. Сэлли справилась со своей задачей быстрее и нашла всю имеющуюся информацию о Клаусе Лаубере. Дик снова и снова перечитывал ее записи в поисках обходных маневров.

Лаубер родился в 1896 году в Дрездене. Участвовал в первой войне и дослужился до звания капитана. После заключения перемирия он пошел работать в министерство капитального строительства в Берлине. Хотя он был всего лишь офицером запаса, в декабре 1942 его призвали на службу и присвоили звание майора, отправили в Северную Африку и поставили во главе подразделения, строившего мосты, а потом — подразделения, которому приказали эти мосты уничтожить. Его взяли в плен в марте 1943 года во время сражения у Эль-Агейла, отвезли на корабле в Британию и теперь держат в лагере для интернированных неподалеку от Бридженда. В досье Лаубера в Военном министерстве в Уайтхолле не было никакого упоминания о том, что ему принадлежат акции «Дер Телеграф».

Прочитав записи в очередной раз, Армстронг задал Сэлли вопрос. Она быстро просмотрела справочник берлинских офицеров и назвала ему три имени.

— Кто-нибудь из них служил в Королевском или Северном Стаффордширском? — спросил Армстронг.

— Нет, — покачала головой Сэлли, — но есть один из Королевского стрелкового полка, и он ходит в ту же офицерскую столовую, что и мы.

— Отлично, — сказал Дик. — Это наш человек.

— Кстати, — напомнила Сэлли, — что делать с молодым журналистом из «Оксфорд Мейл»?

Дик задумался.

— Скажи ему, что мне пришлось уехать в американский сектор, а завтра я постараюсь с ним встретиться.

Армстронгу было непривычно ужинать в британской офицерской столовой, потому что при его влиянии и свободе передвижения по городу он всегда был желанным гостем в любом ресторане Берлина. Во всяком случае, каждый офицер знал: хочешь поесть — найди любой предлог и отправляйся во французский сектор. Однако в этот четверг капитан Армстронг появился в седьмом часу вечера в офицерской столовой и спросил стоявшего за стойкой бара капрала, знает ли он капитана Стивена Халлета.