Книга S-T-I-K-S. Цвет ее глаз, страница 88 – Артем Каменистый, Аля Холодова

В моем пистолете в лучшем случае остался один патрон, а в худшем…

О худшем думать не нужно.

Стрелять в голову? Но эта тварь уже в той весовой категории, где без серьезного оружия могут возникнуть проблемы. Обычная пистолетная пуля способна пробить лишь уязвимые точки черепа, а я не настолько хорошо стреляю из такой штуки. То есть, скорее всего, лишь ошеломлю, выгадав секунду-другую.

Или даже ничего не выгадаю, со столь хроническим невезеньем это запросто.

А потом тварь спрыгнет со стены и догонит меня в несколько прыжков, при всей моей ловкости наши скорости несопоставимы. Какой-то шанс может подвернуться только на изобилующей препятствиями местности, где есть возможность запутать, обмануть, оторваться. Но тут деваться некуда – спереди бойня, справа и слева стены, через которые мне быстро не перебраться (к тому же за ними может обнаружиться не одно такое чудище). Выход есть лишь в стороне перекрестка, но до него слишком далеко, меня разорвут, не позволив преодолеть и четверти пути.

Череп отпадает, грудной отдел позвоночника я из простого пистолета с такого ракурса тоже не достану. Эти места для зараженных настолько важны, что костные изменения защищают их в первую очередь.

А остальное – во вторую.

Все эти мысли пронеслись в голове за неполную секунду, причем я провела ее не в неподвижных размышлениях, а поднимая руку и прицеливаясь.

Мертвяк подобрался перед прыжком, и в тот же миг я выстрелила.

В колено.

Оно для них не настолько важно, как череп или грудина, так что во вторую очередь укрепляется, а то и в третью.

Зараженный еще падал с высоты стены, а я уже мчалась в сторону перекрестка. Не знаю, насколько сильно ему досталось, но даже в самом худшем случае это хоть немного должно снизить его нечеловеческую прыть.

А в лучшем – полностью вывести конечность из строя. И пусть ползает за мной сколько угодно, мне даже бегать от него не придется.

Но сейчас я бежала так, как никогда в жизни не бегала. И не оглядывалась, несмотря на сильнейшее желание это сделать, ведь в таком случае потеряю бесценное время. Пусть чуть-чуть, всего лишь миг, но за это можно расплатиться жизнью.

Потому бежать, бежать и бежать. Там, на перекрестке, можно разглядеть несколько человек. Они смотрят в нашу сторону, они все понимают, они помогут. До них осталось всего ничего, я так резво разогналась, что уже половину пути преодолела.

А это еще что такое? На перекресток медленно въезжает очередное творение западных механиков – бронированная машина с открытым кузовом, сверху его прикрывает хлипкий с виду каркас из тонких стальных прутьев. За бортиком установлен пулемет, и сейчас он развернут в мою сторону.

А за пулеметом стоит знакомый мне человек. Тот самый, чернявый, его зовут Царем. Я с ним никогда не общалась, но уверена, что он относится ко мне не слишком хорошо. Судя по отдельным взглядам, там все сложно. Этот западник почему-то меня ненавидит, но его ненависть какая-то непонятная, она будто не на меня обращена, а на что-то связанное со мной.

И к ненависти привязано необъяснимое опасение, а может даже что-то большее. И, вот уж странно – ревностью отдает. Не спрашивайте, как возможно такое нелепое сочетание, но все именно так. Сама не знаю, каким образом смогла это определить, всего-то поймав парочку мимолетных взглядов, но почти уверена, что права во всем.

Одно не могу понять – чего в нем больше. Если ненависти, я крупно влипла, потому что пулемет сейчас смотрит прямо на меня. Достаточно выпустить короткую очередь, и на этом все закончится – объект ненависти перестанет существовать.

– Элли! – завопила Рината, отбрасывая противогаз.

Стоявшая возле нее Олеся ничего не пыталась сказать, но даже с расстояния в сотню шагов я видела, что лицо ее белее мела.

Они видят то, чего не вижу я.

И что же?

Что-что… Наступающего мне на пятки мертвяка неистово мечтающего жестоко отомстить за поврежденную ножку. То, что он до сих пор меня не догнал, говорит о том, что я попала удачно. Но, судя по реакции людей на перекрестке, рана не настолько серьезная, далеко оторваться не получилось.

Монстр рядом, он сейчас прямо за моей спиной. Дышит мне в затылок, я отчетливо слышу его отрывистое урчание, кошмарные звуки не могут заглушить ни рев исполинского пожара, ни свист ветра, ни автоматная стрельба, доносящаяся из-за распределительного центра.

Но я по прежнему даже не оглядываюсь. Я уставилась на пулемет в кузове бронемашины и, несмотря на не такое уж маленькое расстояние, легко разглядело пятнышко мглы, из которой вот-вот может вылететь пламя выталкивающее тяжелые пули.

Выстрел раздался когда до перекрестка оставалось не больше пятидесяти шагов. Пулемет так и не подал голос, это что-то другое поработало.

Почему я выделила этот отрывистый одиночный грохот из хора других выстрелов? Да потому, что хорошо расслышала сочный «шмяк» – пуля попала в цель за моей спиной.

Впервые за все время рискнула обернуться. И тут же сбавила скорость.

Все – бояться больше нечего. Развитый мертвяк чуть-чуть до меня не добежал, очень уж прыткий, даже поврежденное колено не смогло сбавить его темп до безопасного.

Но все равно ничего у него не получилось. Поработал прекрасный стрелок, он попал движущейся цели в голову из серьезного оружия, на рану было противно смотреть.

Впрочем, я сегодня на такое насмотрелась, что от такого зрелища даже морщиться не стала. К тому же, в нем можно найти приятные моменты – жуткий зараженный мертв, а на мне ни царапины, если не считать израненных ступней.

Больше не растрачивая внимание на убитого мертвяка, обернулась, поискала позицию стрелка. И почти сразу уткнулась взглядом в нечеловеческую фигуру во весь рост красующуюся на краю крыши распределительного центра.

Расстояние слишком велико, чтобы рассмотреть глаза, но ни чуточки не усомнилась, что генерал Дзен уставился именно на меня. В руках чудовище расслаблено держит крупнокалиберную винтовку. Такое оружие тяжело носить, стреляют из него только из положения лежа и не всем это дается, нам даже по разику не позволили пальнуть, мы лишь посмотрели, как это делают другие. Опасно, можно травмировать плечо, а воспитанниц принято оберегать.

Квазу не пришлось ложиться, несуразно огромная винтовка в его руках казалась игрушечной. Ему безразличен ее чрезмерный вес, отдача тоже не страшна.

Не могу не признать, что он очень хорошо стреляет. Я бы вряд ли с такой дистанции поразила быстро передвигающуюся цель одним выстрелом. А он, судя по тому, что обошелся как раз одним, причем стоя, проделал это с легкостью.

Выбежав, наконец, на перекресток, я обогнула стороной бронемашину, в кузове которой так и стоял за своим пулеметом Царь, и остановилась перед Бертой. Женщина держалась как-то странно – ничего не говорила, только косилась то в мою сторону, то на дорогу, по которой мне только что пришлось пробежаться.