Книга Как я стал боевым магом, страница 38 – Игорь Осипов

– Худой мир лучше доброй войны, – выдал я старую пословицу.

Она кивнула, потом подняла руку в немой просьбе помолчать, а сама стала прислушиваться к чему-то. Минуты три Александра простояла, замерев, как скульптура. На секунду показалось, что она перестала дышать. Но вскоре схватила меня за руку и потянула в сторону от дороги через дворы.

– Быстрее! Ну же, быстрее! – подгоняла она меня на ходу.

Пять минут бега почти через весь жилой массив, и мы оказались у старой кирпичной двухэтажки всего в ста метрах от станции метро. Аварийное здание подлежало сносу, но работы были заморожены.

Александра, не объясняя причин, затянула меня в единственный подъезд со сгнившими дверями, которые были сейчас открыты. Стал слышен странный шум, перемешанный с детским плачем. Когда влетели в одну из комнат, то не поверили глазам. В углу сидел на корточках, сжавшись, мальчонка лет шести. Одежда на нем была изодрана и испачкана грязью.

А перед ним шел бой. Десяток здоровенных крыс с писком бросались на аморфную тварь. Та шевелила многочисленными глазами и била в разные стороны щупальцами, стараясь задеть грызунов. Пяток зверьков уже валялся искомканными трупиками под сущностью. Перед ребенком стояла на задних лапах белая крыса размером с крупного кота и, не переставая, верещала. Причем стояла она спиной к мальчику.

Александра бочком вдоль стенки попыталась проскочить к ребенку, но тварь хлестанула отростком по грязному полу, заставив ее отскочить. Не успели мы что-либо понять, как мимо нас, чуть не сбив с ног, проскочили еще три персонажа. Огромные лохматые псы, стоя на задних лапах, подлетели к твари и стали лупить ее кусками ржавой арматуры.

Тварь дернула щупальцем, и одного пса разрубило пополам. Брызнула кровь, окатив стены, крыс и Александру, отчего она замерла как вкопанная, часто и тяжело дыша. Девушка дрожащими пальцами прикоснулась к лицу, словно не верила, что так может быть.

Ребенок в углу закрыл лицо ладошками и, рыдая, стал повторять слово «мама».

Думать было некогда. Осталось применить то, что вбили в голову на курсах подготовки старый Прокопов и подполковник Сошкин. Первый принцип миротворчества – принудить стороны к миру, а потом разобраться, что к чему. Второй принцип – мирное население не должно пострадать. Я поставил щиты на ребенка и нас, создал барьеры вокруг дома и активировал резервные накопители, которые теперь держал всегда полными.

Сущность опередила меня на доли секунды, прыгнув всем телом и проломив барьеры. От неожиданности я забыл применить импульс, просто ударил ее кулаком. Однако адреналин сделал свое дело. В тот удар я вложил на подсознательном уровне комок чистой силы, как тогда с цистерной, откинув нечисть в угол. Пока она, вереща, приходила в себя, я резким вбросом сети спеленал ее. Та была сильна и отчаянно упиралась, давая отпор как в магическом, так и в физическом плане, но я оказался сильнее.

В завершение я взвинтил энергонакопление в основные резервуары до максимума, чуть не потеряв сознание от хлынувшего потока. Для пущего эффекта создал иллюзию фаербола, такого, что в компьютерных играх или кино показывают. Над ладонью повис ярко горящий бледно-зеленым пламенем шар, осветив место действия как диковинный фонарь. Языки крашеного огня медленно текли вверх, не давая ни жара, ни дыма. А когда я сбросил маскировку с накопителей, то все шарахнулись от меня. По-моему, даже Александра.

Но вскоре белая крыса осторожно засеменила ко мне и, сгорбившись, протянула обшарпанный дешевый смартфон.

– Что тебе? – тяжело дыша, спросил я у грызуна, не боясь глупо выглядеть при разговоре с животным.

Зверек коротко пискнул и вытянул розовые лапки с аппаратом. Я выставил ладонь, и смартфон скакнул, подвластный моему импульсу телекинеза, прямо в нее. На экране виднелось лишь одно слово. «Мир». Ну мир так мир.

– Что там? – спросила Александра дрожащим голосом.

Я протянул ей гаджет, но она покачала головой:

– Прочти, пожалуйста, я не вижу.

– Поговорить хотят.

– Я ребенка пока успокою.

– Хорошо.

Александра аккуратно прошла мимо дергающейся и шипящей в сетях твари и присела рядом с мальчиком.

Теперь можно было осмотреться. Белая крыса выжидающе ждала от меня ответа, а остальные пялились из углов. Псы были вовсе не псами. Таких в интернете называли фуррятиной. Покрытие мехом создания имели длинные, не совсем собачьи лапы, приспособленные для вертикальной ходьбы, и вполне человеческие руки с когтистыми пальцами. Звериные морды с карими глазами несли отпечатки разума. Один пес был рыжий с белыми подпалинами на груди, а второй совсем черный. Уши нервно ловили каждый шорох, глядя на рассеченного собрата.

Крысы сбились в тесную кучку и тихо попискивали. Они тоже глядели с испугом.

– Ты понимаешь меня? – спросил я у белого зверька, протянув ему смартфон обратно.

– Да.

Я стал задавать вопросы, на которые моя собеседница отвечала короткими односложными предложениями. Видно было, что разговор дается ей тяжело.

– Зачем вы дрались?

– Клюп хотеть дитя.

– Зачем ему ребенок?

– Клюп хотеть тело.

– Зачем ребенок вам?

– Ребенок искать. Люди убить всех. Мы хотеть жить.

– Кто вы такие?

– Духи. Тела звери взять.

Разговор протекал долго. Из него я понял, что некий Клюп решил сделать ребенка одержимым, а потом натравить на местную живность людей, чтоб стать единовластным хозяином округи. Местная диаспора зверьковых потусторонних была под покровительством какого-то Соблазня. Этот дух сам не смог прибыть, так как срочно расхлебывал другую пакость этого Клюпа, но поднял по тревоге всю округу. Соблазень скромно жил в новостройках, потихоньку воруя энергию у людей и собирая всякий старый хлам.

Я вздохнул. Это тянуло на целый сюжет какого-нибудь триллера. Клюпа я спеленал потуже, а потом позвонил Семерскому и дал свой номер телефона белой крысе, мало ли какая помощь понадобится. Они все же ребенка спасли от того, что пострашнее смерти будет. Осталось ждать, пока не подъедет «скорая» и наряд полиции.

– Александра, можно вопрос?

– Да, – отозвалась она.

– Что это за шутка была со смартфоном? У вас со зрением плохо? Мне так не показалось. Вы вон как неслись по дворам.

– У меня вообще его нет.

– Чего?

– Зрения.

Я в недоумении уставился на нее.

– Я слепая и воспринимаю окружающий мир через ауры. Ты тоже так умеешь, ну а вот я только так и живу.

– Тяжело, наверное?

– Есть неудобства. Например, я не могу читать. Не знаю, что такое цвета. Не могу смотреть телевизор и работать на компьютере.

– А как же тогда…