Онлайн книга «Сад бабочек»
|
– Какие новости? – Сопоставили несколько последних заявлений о пропаже, родители едут. Пока что все с Восточного побережья. Виктор убирает фотографию со стекла и прячет обратно в карман. – А насчет нашей подопечной? – Некоторые называли ее Майей, после того как ее забрали. Фамилии не слышали. – Имя настоящее? Эддисон фыркает. – Сомневаюсь, – он пытается застегнуть куртку, надетую поверх футболки с принтом «Редскинз» [1]. Когда оперативная группа обнаружила выживших, у Виктора и его людей был выходной, и их вызывали в спешке. Зная повадки Эддисона, Виктор рад, что на футболке нет голых женщин. – Мы отправили группу обыскать дом. Может, ублюдок сохранил что-нибудь из личных вещей… – Хотя мы оба понимаем, что он посягнул на самое личное, что у них было. Эддисону, вероятно, вспомнилось увиденное в поместье. Он не спорит. – Почему она? – спрашивает Брэндон. – Рамирес говорит, там были и другие, кто в состоянии говорить. Они напуганы, и до них, наверно, легче достучаться. А с этой, похоже, пойдет не так гладко. – Остальные смотрят на нее. Я хочу знать почему. Им всем не терпится попасть домой, так почему же они смотрят на нее и отказываются отвечать на вопросы? – Думаешь, она как-то причастна к этому? – Это нам и предстоит выяснить, – взяв бутылку воды со стойки, Виктор делает глубокий вдох. – Ладно. Давай поговорим с Майей. Они входят; девушка устраивается поудобнее на стуле, сплетает забинтованные пальцы на животе. Ее поза, вопреки ожиданиям, ничем не выдает напряжения. Судя по хмурому взгляду, Эддисон тоже озадачен. Она оглядывает обоих, очень внимательно, и невозможно прочесть по ее лицу, что она при этом думает. – Спасибо, что согласились пойти с нами, – произносит Виктор, не упомянув, что особого выбора у нее и не было. – Это специальный агент Брэндон Эддисон, а я – руководящий специальный агент Виктор Хановериан. Уголки ее губ чуть приподнимаются. Трудно назвать это улыбкой. – Специальный агент Виктор Хановериан, – повторяет она хриплым от дыма голосом. – С ходу и не выговоришь. – Зовите меня Виктором, если вам удобнее. – Мне без разницы. Но все равно спасибо. Виктор отвинчивает крышку и протягивает ей бутылку, а сам при этом обдумывает манеру общения. Она явно не из пугливых и довольно спокойно воспринимает все произошедшее. – Как правило, на этом знакомство не заканчивается. – Добавите пикантных подробностей? Вы любите плести корзинки и плаваете на длинные дистанции, а Эддисон щеголяет по улицам на каблуках и в юбке? Брэндон бьет кулаком по столу и повышает голос: – Ваше имя? – Вы не очень-то учтивы. Виктор закусывает губу и с трудом сдерживает улыбку. Вряд ли это поможет делу – и уж точно не поднимет настроение Эддисону, – но удержаться трудно. – Не могли бы вы представиться? – Пожалуй, нет. Не думаю, что мне бы этого хотелось. – Некоторые зовут вас Майей. – Так зачем же спрашивать? Эддисон с шумом втягивает воздух, но Виктор не обращает внимания. – Нам хотелось бы знать, кто вы и как здесь оказались. Мы помогли бы вам вернуться домой. – А что, если я не нуждаюсь в вашей помощи? – Тогда странно, почему вы не отправились домой раньше. В этой полуулыбке и чуть приподнятой брови можно увидеть одобрение. Она довольно красива. Бронзовая кожа и светло-карие, почти янтарные глаза. Но с ней не все так просто. Ее улыбку придется заслужить. – Думаю, мы оба знаем ответ. Главное, что я уже не там, верно? А домой могу вернуться и отсюда. – А где ваш дом? – Даже не знаю, существует ли он теперь. – Мы тут не в игры играем, – ворчит Эддисон. Майя мерит его холодным взглядом. – Нет. Конечно же, нет. Погибли люди, столько жизней поломано… И уверена, вам пришлось оторваться от важного матча. Эддисон краснеет и вздергивает повыше молнию куртки. – Не похоже, что вы нервничаете, – замечает Виктор. Она пожимает плечами и делает глоток, осторожно обхватив бутылку забинтованными руками. – А должна? – Людям, как правило, не по себе от разговоров с ФБР. – Не вижу особой разницы с разговорами с… – она прикусывает рассеченную нижнюю губу. – С кем? – мягко уточняет Виктор. – С ним, – отвечает она. – С Садовником. – Человек, который удерживал вас, вы говорили с его садовником? Майя качает головой. – Он был Садовником. * * * Только не думайте, что я называла его так из страха или почитания, или из ложного чувства приличия. И вообще не я его так назвала. Это имя, как и многое другое, появилось от нашего незнания. Если мы чего-то не знали, то просто додумывали или постепенно теряли к этому интерес. Думаю, это какая-то форма прагматизма. Люди нежные и отзывчивые, которые отчаянно нуждались в одобрении других, становились жертвами стокгольмского синдрома [2]. А остальные склонялись к прагматизму. Я насмотрелась и на тех, и на других, поэтому стою ближе к прагматикам. Я услышала его имя в первый же день, как попала туда. Когда я пришла в себя, голова раскалывалась как с самого страшного похмелья, какое мне только доводилось испытывать. Поначалу я даже глаза не могла открыть. Каждый вдох отдавался болью в черепе, не говоря уже о движении. Должно быть, я застонала, поскольку почувствовала вдруг на лице мокрую тряпку. И женский голос заверил меня, что это просто вода. Не знаю, что меня встревожило больше: тот факт, что она, очевидно, проделывала это не в первый раз, или то, что это вообще была она. Среди тех, кто меня похитил, не было женщины, это я знала точно. Чья-то рука скользнула мне под шею и осторожно приподняла. Затем к моим губам поднесли стакан. – Просто вода, можешь мне поверить, – повторил голос. Я глотнула. Меня не особо волновало, была ли это «просто вода» или что-то еще. |