Книга Птица-лира, страница 44 – Сесилия Ахерн

– Наверное, нам лучше вернуться домой.

От того, как это прозвучало – резкий, напряженный тон, слова словно обкушены, – Соломон безудержно расхохотался. Узнаваемо: Бо из последних сил пытается соблюсти вежливость, но и хочет поскорее выпутаться из стесняющей ее ситуации.

Бо обернулась, глянула на них обоих с некоторой тревогой и снова зашагала вперед.

– Ох нет, – сказал Соломон. – Неужели так все плохо было?

Лора открыла рот, и снова раздался голос Бо:

– Тебе обязательно делать это здесь?

Улыбка на лице Соломона погасла.

– Все хорошо, – поспешно сказала Лора и дотронулась до его руки. Соломон был в футболке, ее пальцы коснулись обнаженной кожи, и что-то произошло. Электрический ток – по обоим. – Я слишком часто это делала, – пояснила она. – Нервничаю рядом с ней.

– Похоже, это взаимно, – откликнулся Соломон.

– Она нервничает, когда я рядом?

– Ты другая, – сказал он, а на самом деле хотел сказать, что Бо, вероятно, ощущает в ней угрозу, особенно с тех пор как убедилась, что Лора хочет все время быть рядом с Соломоном, явно и откровенно доверяет только ему, поняла, что означает желание Лоры подражать его смеху. – Иногда люди нервничают оттого, что кто-то на них не похож.

Она кивнула понимающе:

– Да, со мной тоже так.

– Ты сейчас нервничаешь?

Она снова кивнула.

– Все будет хорошо.

– Ты останешься здесь?

– Я останусь. – Он постучал по сумке с оборудованием. – Я всегда рядом и слушаю.

Бьянка наконец провела их в гримерную, на двери которой заранее повесили табличку «ЛИРОХВОСТ».

– Итак, Лирохвост, мы на месте, – сказала она. – Примерно через пятнадцать минут мы займемся подбором костюма, сделаем прическу и грим, а около четырех часов – проверка звука. – Она заглянула в свой блокнот. – Ваш выход последний, без десяти девять. Нужно уложиться в две минуты. Вы… – она снова сверилась с записями, – вы мим-подражатель? Все верно?

Все посмотрели на Лору, кроме самой Лоры, которая посмотрела на Соломона.

– Не совсем точно, – сказал Соломон. – Она воспроизводит звуки.

– Звукоподражатель, – записала Бьянка. – Круто. Вы ее агент?

– Да, – очень серьезно ответил он. – Агент.

Лора захихикала. Бо завела глаза:

– Нет, он не агент. Он – член съемочной группы.

Бьянка присмотрелась к Соломону, низко опустила тяжелые веки, прищурилась.

– Круто, – сказала она в итоге, но, судя по интонации, крутым его вовсе не сочла. – Так вот, ведущий программы хочет знать, сколько мини-сцен или там подражаний вы намерены представить?

Она посмотрела на Лору, а та – снова на Соломона.

– Сейчас обсудим, – сказал он.

– Сейчас? – Глаза Бьянки расширились в тревоге. – Круто. Вернусь к вам через четверть часа, идет?

У нее затрещала рация.

Лора повторила этот звук и села.

– Круто, – сказала она в точности как Бьянка.

Бьянка раскрыла глаза еще шире. Никто не засмеялся. Остальные уже свыклись с особенностями Лоры. Бьянка поспешила оставить этих странных людей: в соседней комнате дожидалась двенадцатилетняя гимнастка.

– Я думал, вы с утра поработаете над программой, – тихо заметил Соломон Бо, когда они расселись в гримерной, чтобы помочь Лоре подготовиться.

Бо сразила его взглядом:

– Сол, в мясном отделе супермаркета она произвела визги и писки каждого, на хрен, животного, чью тушу сумела опознать. Потом она звенела у кассы вместо сканера. Довела кассиршу, та уже сама не понимала, какой товар успела пробить, какой – нет.

Соломон фыркнул и, не удержавшись, расхохотался, чем и привлек внимание Лоры и Рейчел.

– Не смешно! – почти взвизгнула Бо. – Что тут смешного?

Но он продолжал хохотать, пока и она, капитулировав, не засмеялась.

– Как чувствуешь себя? – спросила Бо Лору.

Они начали снимать. У Бо и Лоры мгновенно налаживались отношения, когда между ними появлялась камера.

– Прекрасно себя чувствую, – сказала Лора. – Разве что немножко нервничаю.

Она изобразила прошлогоднего победителя, престарелого певца, игравшего также на гармонике. Рейчел усмехнулась.

– Взволнована, – продолжала Лора, точно и не превращалась на минуту в живой музыкальный инструмент. – Взволнована – вот точное слово. Начинается что-то новое. Вся эта неделя – сплошные открытия.

– Ты уже решила, что будешь делать на прослушивании? Тебе не нужно прорепетировать? Составить план?

Лора опустила взгляд на руки.

– Я никогда не планирую. Оно происходит… само.

– А ты помнишь, как в первый раз обнаружила эту замечательную способность к подражанию?

Лора с минуту помолчала, и Соломон готов был услышать от нее: «Какая способность?» Казалось, эти звуки – неотъемлемый элемент ее природы, что-то, что она не вполне сознает. Лора напряженно размышляла, глаза ее метались вправо и влево, словно в поисках. Вдруг глаза ее замерли, и Соломон увидел: она вспомнила. Увидела это и Бо.

– Нет, – сказала Лора, отводя взгляд.

Врать она толком не умела.

Бо не сумела скрыть разочарование:

– То есть ты всегда так делала?

Снова пауза.

– Ну да. Очень давно.

– Вероятно, с рождения?

– Так далеко я не помню, – улыбнулась Лора.

– Я и не рассчитывала, – ровным тоном возразила Бо. – Я имела в виду, считаешь ли ты, что эта… способность…

Талант, сказал бы на ее месте Соломон, дар. Но Бо явно воспринимает это иначе. Как странность, даже отклонение. Интересно только с точки зрения документального фильма. Но хотя бы теперь она говорит о «способности», а не об отсталости, как поначалу. И на том спасибо.

В дверь постучали – короткая громкая дробь, вошла Бьянка:

– Идем в гардеробную, Лирохвост.

Соломон хотел поправить Бьянку: Лора, не Лирохвост, очевидно же, что это сценический псевдоним, но вовремя остановился. Не надо во все лезть.

Не снимая микрофонов, Лора и съемочная группа направились в гардеробную: Лоре предстояло выбрать костюм, прежде чем заняться прической и макияжем.

В коридоре Лора на миг остановилась, оглянулась на Соломона, лицо ее выражало крайнюю степень неуверенности.

Он подмигнул ободряюще, она взволнованно улыбнулась, и все пошли дальше.

– Тут тесновато, дамы! – резко окликнула их изнутри женщина, когда Рейчел с камерой, а за ней и Бо попытались протиснуться вместе с Лорой. И в самом деле, помещение заполнено десятками вешалок, от стены до стены, не повернуться.