Онлайн книга «Умелая лгунья, или Притворись, что танцуешь»
– Я не похожа сама на себя, – пролепетала я. – Теперь ты выглядишь как минимум на шестнадцать, – удовлетворенно произнесла Стейси, загружая в косметичку все свои флакончики и карандаши. По-моему, она права. Мне понравилось, как я выгляжу без веснушек. И без очков. Обе эти детали, к сожалению, слишком откровенно выдавали мою натуру. Стейси закрыла молнию косметички и сказала, вставая: – Мне надо в туалет, где здесь ванная комната? – Ну, есть уборная, – сказала я. – За домом. Мне тоже надо, поэтому я покажу… – Нам придется выходить в лес, чтобы воспользоваться туалетом? – Она так распахнула глаза, что ресницы приподняли ее челку. – Это не так уж далеко. – Если бы я знала об этом, то предложила бы лучше остаться у тебя дома. – Надевай сандалии, – сказала я, завязывая шнурки своих кроссовок. Мне пришлось опять нацепить на нос очки. Я не пользовалась этим туалетом несколько недель, но и тогда уже, помню, тропинка к нему изрядно заросла. А теперь ее будет невозможно найти без очков, тем более в темноте. Я достала рулон туалетной бумаги из нижнего ящика комода, взяла со стола два электрических фонарика и, вручив один из них Стейси, сказала: – Пойдем, просто следуй за мной. Мы вышли из домика, и стрекотание цикад обрушилось на нас, словно шумовое покрывало. Направив луч фонаря на землю, я едва сумела разглядеть скрытую под листвой тропинку. Еще через неделю она вообще будет неразличима среди лесных зарослей. – Вперед, – бодро произнесла я. – О боже. – Ширина тропинки не позволяла нам идти рядом, но Стейси, следуя за мной, мертвой хваткой вцепилась в мое плечо. – А здесь есть змеи? – спросила она. – По ночам они спят, – ответила я. – Звучит неубедительно! Одна из пестрых неясытей, обитающих в наших горах, выбрала момент, чтобы огласить лес жуткими воплями, и Стейси, взвизгнув, совершенно остановилась, отчаянно сжав пальцами мое плечо. – Что это за вопли? – шепотом спросила она. – Да обычная сова, – спокойно пояснила я. Но Стейси точно приросла к месту. – Мне казалось, совы просто ухают? – У них разнообразный репертуар. – Направив луч фонарика на тропу, я уверенно добавила: – Пошли дальше. Я двинулась вперед и с облегчением почувствовала, что она последовала за мной. Мне оставалось лишь надеяться, что крик неясыти окажется худшим из того, что мы еще можем услышать. Иногда по ночам уханья, крики и вопли животных звучали так душераздирающе, что я не сомневалась в происходящем в лесу убийстве какой-то несчастной твари. Такого, пожалуй, Стейси не выдержать. Через пару минут я разглядела между деревьями деревянную стенку туалета. – Осталась пара шагов, – сказала я. Она следовала за мной, нервно отмахиваясь от паутины и насекомых и продолжая жаловаться на цепляющиеся лианы, так мы и дошли до уборной. Вид у домика был совсем древний, дощатая дверь плохо закрывалась, а одна из досок свешивалась с крыши, болтаясь на гвозде. Я понятия не имела, когда его здесь построили. С некоторой опаской я открыла дверь. Никакого ужасного запаха, как можно было подумать, оттуда не донеслось, просто потому что сюда редко наведывались люди. Я направила луч света на толстую деревянную доску с дыркой посередине. – О нет! – взвыла Стейси. – Ничего не выйдет. Вот уж жуть настоящая. Даже не представляю, как этим можно пользоваться? – Просто садишься на доску и делаешь все, что надо, – пояснила я. – Хочешь, я схожу первой? – Первой и последней. Я потерплю, спасибо. Я зашла внутрь, облегчилась и вышла обратно. – Ну вот, ничего страшного, – бодро произнесла я. – Давай, сходи. Ты же не хочешь терпеть целую ночь? Я услышала, как стучат ее зубы, и поняла, что она искренне боится. – Притворись, что постоянно пользуешься таким туалетом, – посоветовала я. – Что ты несешь? – Просто притворись, я говорю серьезно. Ты пользуешься этим туалетом каждый день. И ничего страшного не происходит. По сути дела, ты очень, очень рада, что у тебя есть возможность им пользоваться. – Ты свихнулась. – Попробуй, вообрази, – настаивала я. – Притворись, что тебе нравится этот туалет. Нравится так же сильно, как Джоуи Мактайр. – Нет, ты окончательно сбрендила. – Она рассмеялась. Мне тоже стало смешно. По крайней мере, зубы у нее больше не стучали. – Пожалуйста, просто попробуй, – продолжила я. – Просто вообрази, что это тебе нравится. Скажи это, скажи, что это тебе нравится. – Это мне нравится, – повторила она. – Великолепно! – Мне нравится этот долбаный сортир! – заорала она и, открыв дверь, шагнула внутрь. Потрясенная ее матерным ругательством, я едва осознавала, как она успела оказаться внутри, присесть над очком и облегчиться. – Мне нужна туалетная бумага! – крикнула она. Скрипнув дверью, я протянула ей рулон. Через минуту она вышла оттуда, передергиваясь. – У тебя получилось! – воскликнула я. – И надеюсь, мне не придется повторять этот опыт. Мы направились обратно к родниковому дому. Обратную дорогу Стейси прошла гораздо спокойнее. Пока мы шли, я рассказала ей о папиной Притворной терапии. – Безумие какое-то, – заявила она. – Еще скажи, что она не сработала в твоем случае. – Ну, на самом-то деле мне это совершенно не понравилось. – Тебе понравилось, что он оказался здесь, когда тебе понадобилось. – Неужели он в самом деле пишет книги о притворстве? – Говоря с другими психологами, он не называет ее Притворной терапией. Он называет эту методику Ролевой терапией или Когнитивно-поведенческим самосовершенствованием, сокращенно – КПСС. Но по сути дела, все строится на способности притворяться. – Безумие, – опять повторила она. Мне вспомнились двое папиных коллег из Эшвиллской конторы. Один из них, Питер, тоже думал, что мой отец свихнулся. А папа, в свою очередь, так же неодобрительно отзывался о методах терапии Питера. «Питер по-прежнему думает, что на Фрейде свет клином сошелся, – сетовал он. – Но тем не менее мы любим друг друга». Вторая коллега из папиного кабинета, Дженет, боготворила моего отца… во всяком случае, по словам моей матери. Дженет пришла к отцу на стажировку, намереваясь больше узнать о КПСС, и осталась работать с отцом и Питером после того, как получила лицензию. Я довольно хорошо знала и Дженет, и Питера, и жену Питера Хелен. Они все трое казались мне очень приятными людьми. |