Книга Голубая роза, страница 29 – Яна Темиз

– Что-что? – не поняла Айше. – Г-ж…?

– Гжель. Так по-русски называется такой тип фарфора. Обычно бело-синий или бело-голубой.

– Опять с розой? – спросил Октай.

– Конечно, – Катя гордо показала всем красивую чашку, расписанную бело-голубыми цветами.

– Как же вы умудрились найти для Ай столько голубых роз? То шаль, то чашка, уж о картине я не говорю – это просто шедевр! – Октай явно старался быть любезным с гостьей.

– Я рада, что вам понравилось, – улыбалась Катя.

Кемаль почувствовал, что она сейчас начнет прощаться.

Он снова достал из кармана фотографию и взглянул на Айше и Октая, чтобы дать им понять: пора переводить разговор на другую тему. Октай смотрел на Катю и не ответил на мимические намеки Кемаля, а Айше отозвалась сразу, как будто наблюдала за ним и только ждала его сигнала.

– Катя, послушай, господин Кемаль из полиции и пришел по делу. Посмотри, ты не видела здесь поблизости эту девушку? – она вопросительно глянула на Кемаля, так ли и то ли она спросила, и он одобрительно кивнул головой.

– Говорить ей, что девушку убили, или не надо? – спросила Айше по-турецки, надеясь, что Катя если и поймет, то не все слова.

– Посмотрим… наверное, надо сказать, – Кемаль наблюдал за Катей, внимательно изучающей фото.

– Красивая девушка, – наконец сказала она, – если бы я ее видела, то запомнила бы. А почему ее ищет полиция? Она преступница?

Кемаль еле заметно кивнул Айше.

– Нет, Катя, наоборот, она жертва. Ее задушили. Убили, – пояснила Айше, заметив, что Катя не поняла глагола «душить». «Профессиональная деформация, – внутренне усмехнулась она, – вечно заботиться о том, чтобы все всё правильно поняли. И наверно, не надо ей знать всякие детали: все-таки беременным вредно волноваться. Еще испугается!»

Но Катя не только не испугалась, но, казалось, до нее вообще не дошла трагическая сторона известия. Не переменившись в лице и не ахнув, как ожидали все зрители этой сцены, она слегка обеспокоено, а впрочем, не без интереса спросила:

– А вы разве знали эту девушку? К вам-то все это какое имеет отношение? Почему этот полицейский вас допрашивает?

– Господин Кемаль понимает по-английски, – чтобы уберечь Катю от оплошностей и всяких сомнительных высказываний об «этом полицейском», предупредил Октай. – А нас он допрашивает только потому, что девушку убили в соседнем доме, в недостроенном, а Айше к тому же видела ее вчера вечером.

– Еще живую? – все с тем же интересом спросила Катя.

– Конечно, живую! – воскликнула Айше. Да уж, с нервами у Кати, по-видимому, все в порядке. Или беременные настолько погружены в себя и собственные ощущения, что из-за своего простительного эгоизма ничего не замечают? Или русские вообще более холодные, равнодушные, северные люди, куда менее впечатлительные и эмоциональные, чем мы?

Эти мысли промелькнули почти одновременно и у Айше, и у Кемаля, и, обменявшись быстрым взглядом, они поняли, что думают об одном и том же.

– Вы целый день провели на балконе? – с трудом подбирая слова, спросил-таки Кемаль.

– Почти. Конечно, я и в квартиру заходила, а не то, что легла с утра в шезлонг и не вставала до вечера. Но я не смотрела вниз, в смысле кто куда идет и с кем. Вас, наверно, это интересует?

– Да, в основном, это. Вы совсем никого не видели? – вторую фразу по-английски говорить было уже легче.

– Совсем. У нас балкон застеклен, а решетка внизу заменена на пластиковые панели, поэтому, если лежишь в шезлонге, никого внизу не увидишь. Надо приподниматься и специально смотреть. А я загорала и дремала.

– Значит, вас тоже никто не видел?

– А вы, что, хотите проверить мое алиби? – рассмеялась Катя. – Думаете, я могла убить незнакомую девушку? По-моему, токсикоз так своеобразно не проявляется! Я могла бы убить ее только в том случае, если бы она оказалась еще одной сестрой моего мужа.

– Что она говорит? – удивился Кемаль.

– Она шутит. У нее плохие отношения со старшей сестрой мужа, – объяснила Айше.

– А что, Айше, отличный сюжет: муж признался, что у него есть еще одна сестра, и мои нервы не выдержали!

– Я только что думала, что твоим нервам можно позавидовать. Ты так спокойно восприняла, что кого-то убили совсем поблизости!

– Если бы вы пожили в России, у вас нервы вообще бы… как это по-медицински называется, когда что-то перестает функционировать?

– Атрофировались, – с улыбкой подсказал Октай.

– Вот-вот! У нас способность к сопереживанию атрофировалась. Отмерла. В России преступность такая, что люди по вечерам на улицу в большом городе выходить боятся. У нас во всех газетах целые страницы посвящают криминальной хронике, и по телевизору каждый день сообщают, сколько человек было убито, ограблено, избито. А вы из-за одной девушки так переживаете!

– Она была беременна, – серьезно сказал Кемаль, – как вы. И молода и красива, как вы. И если в этом районе ходит маньяк, убивающий молодых женщин, то вы – пусть не из сочувствия, а ради самосохранения – должны постараться помочь в его поисках.

Катя выслушала эту тираду, сказанную на вполне приличном английском, и слегка посерьезнела.

– Но я правда ничего не видела. Я была так измучена перелетом. И так счастлива, что не надо ехать к родственникам. Я просто дышала чистым воздухом… и вы не думайте, что мне не жалко девушку. Так ужасно, когда убивают только потому, что ты молода и красива!

– С чего ты взяла, что ее убили поэтому? – озадаченно спросила Айше.

– Не знаю. Но я уверена, что красота и молодость – достаточные причины для убийства. Любовь, ненависть, зависть, ревность – они же возникают не на пустом месте, а там, где рядом молодость и красота. Ты-то могла бы не удивляться: вся мировая литература об этом.

– А как же ваш этот… знаменитый русский убийца, который просто так зарубил топором старушку? Ни молодости, ни красоты, насколько я понял Достоевского, у нее не было? – Кемаль почувствовал, что говорит все это зря: его слова предназначались для Айше, а она была занята каким-то сложным обменом взглядами со своим доктором. Они отвлеклись от обсуждаемых преступлений и, кажется, думали о чем-то глубоко личном – и общем.

– Ну, я не говорила, что это единственные причины убийств, – отозвалась Катя. – Но когда убивают красивую девушку, то почти всегда из-за того, что она красива и молода. Давайте держать пари, хотите? Расследуйте это преступление, и если я права, то… что бы с вас потребовать?

– Куплю подарок вашему ребенку, – Кемаль решил завершить затянувшийся бесполезный разговор. – На всякий случай скажите мне, где вы остановитесь в Анталье – не бойтесь, это только для отчета перед начальством. Я понял, что вы ничего не видели и не слышали. Даже никого из своих соседей, да?