Онлайн книга «Опасная красота»
|
– Но я их не отыскал. Хотя заработать хотелось. Особенно моим собутыльницам. Так получилось, что они оказались в курсе. Предлагали продать рижанину дяди Яшину записную книжку. И пусть, мол, сам опрашивает друзей ученого, кто что знает. – И как, получилось? – Нет. Говорю же, Йозас больше не появлялся. – А где же телефонная книга тогда? – ошарашил меня Андрей вопросом. – Как где? Лежала на тумбочке… – в тревоге оглянулся на тумбочку и обнаружил, что сверху она пуста. – Книги там нет и не было, – сказал Земцов. – Я, во всяком случае, не видел. Может быть, твои собутыльницы решили подзаработать без тебя?.. – Как бы они нашли этого Йозаса Генриховича? Они же его в глаза не видели. – Это дело техники, – заверил Андрей Земцов, сам, видно, авантюрист тот еще. – Знаешь, как я в детстве проходил на тренировку рижского «Динамо»? Вешал фотоаппарат на шею, представлялся внештатным корреспондентом местной газеты. В итоге у меня единственного со двора всегда были настоящие, загнутые, клюшки, составленные из обломков фирменных! Пацаны обзавидовались! – Здорово! Только… это ты к чему? – К тому, что раз плюнуть отыскать в гостинице человека с таким редким именем-отчеством. Представились твои собутыльницы членами студенческого научного общества, которые ищут своего лектора, например… – Хм! Я у них спрошу. – Так они тебе и признались. – Ладно, Андрей. Разговор у нас какой-то… Тренируем воображение всякими фантазиями. – Не скажи. Книжка-то пропала. Это не фантазия. Это факт… А кто-то бывал в квартире дяди Яши, кроме твоих собутыльниц? После пропажи записной книжки я теперь чувствовал себя виноватым перед племянником дяди Яши. – Кто-то побывал, кажется. – Я рассказал ему про выдвинутый ящик и стертую с ручек пыль. – А ты наблюдательный, Тима, – похвалил меня Земцов. – Но книжка тогда была на месте? – На месте, – подтвердил наблюдательный я. – Значит, дядя Яша был интересен внешнему миру двумя вещами, – подвел итог Земцов. – Своей коллекцией и своей работой… Я не стал пополнять список третьей «вещью» – квартирой. – …Так что идея с записной книжкой не такая уж и вздорная. Пройтись по его друзьям. – Бутенко тоже был другом дяди Яши? – зачем-то спросил я. – Другом – не знаю. Но, знакомым, приятелем – несомненно. Общее увлечение. Да и по работе они, возможно, пересекались… Должен был признаться, что не понимаю Земцова. Если бы тот хотел добраться до коллекции, чтобы самому завладеть ею, тогда – ясно. С его же слов выходило, будто он признает мое право на собрание марок. Для чего ему тогда стараться? Или Земцов желает, чтобы я тоже принял живое участие в поисках, а потом уступил коллекцию ему? Это ведь он филателист, а не я. Но тут размывается такой момент, что коллекция «денег стоит». Если же данный момент не размывать, то становится ясно, что коллекция сгодилась бы любому. Хоть коллекционеру, хоть просто человеку, которому нужны деньги. А кому они не нужны?.. На другое утро повеселил Вовочка. Он явился на работу с ярким фонарем под глазом. – О! Синяки и шрамы украшают мужчину! – воскликнул я одобрительно, мгновенно просчитав природу данного факта. – Сходил на танцы в «Швейцарию»? – С автозаводскими схлестнулись. Завалились такие, на понтах! На девок наших глаз положили. Караваиха приструнила их немного, и мы, щербинковские, не стояли в стороне. – Слушая тебя, я, маменькин сынок, испытываю комплекс неполноценности. Вовочка косо глянул на меня, не издеваюсь ли над ним? Но тут же поднял другую тему: – Представляешь, Солидол, как ты его называешь, из психушки лыжи навострил. Сбег! – Как? Он же того – не в себе. – Вот именно. И теперь его ищут пожарные, ищет милиция… – А тебе кто сказал? – Ну, как кто? Светуля. Звонила мне. Они с Нефертити хотели бедолагу в больнице проведать, а того и след простыл. – Так он, небось, к Нефертити и заявится! – высказал предположение я. – К кому еще? – Пока не заявился… – Светуля же в трауре, – вспомнил я. – Так я и не говорил, что она ко мне домой пожаловала, требуя коньяка и музыки. Звонить по телефону траур не запрещает. – Видишь, помнит о тебе. А ты от нее – на танцы! – с укоризной сказал я. – Чья бы корова мычала! – повысил голос Вовочка. – Сам, говорят, Сашкину сестру склеил? Распалась наша банда… – Вован, ты о чем? У Нефертити Солидол есть! Я что, должен вечно роль запасного аэродрома играть для Царицы Египетской? Вовочка лишь нахмурился и вздохнул. – Солидол, похоже, больше не Солидол. С папашей-то темная история. – Солидол, может, уже оклемался, потому и ноги сделал. За бугор он теперь не уедет, так что, бог даст, все у них с Ниночкой и сложится. Примете Солидола в свою банду вместо меня. Когда у них со Светой траур кончится. – Как хоть сестра Оруженосца в постели, ничего? – попытался сесть на любимого конька Вовочка. – Опять двадцать пять! – воскликнул я. – Хм! Джентльмен! – криво усмехнулся скабрезник и полез за сигаретами. От Маринки не было вестей ни в этот день, ни в следующий. «Может, уже на работу в колхоз устроилась? – гадал я. – Сколько мне ждать теперь свою невесту?» Решил спросить ее об этом телеграммой. Пусть оценит, как жених беспокоится. Телеграмма осталась без ответа. Блин! Я заказал междугородний разговор от отчаяния. Однако абонент на переговорный пункт не явился. Не смогла до райцентра добраться? Или не захотела?.. Говорят, если гора не шла к Магомету, то он сам шел к горе. Я решил следовать примеру пророка. Плюнув на работу, еще не придумав даже, чем объясню свой прогул, с утра прибыл на автостанцию и отправился за невестой в ее деревню. «А там банька!..» – мечтал дорогой. С первых минут общения с любимой почувствовал, что в баню меня действительно могут послать. Но не в том смысле, как я надеялся. Маринка, открыв дверь после моего стука, посмотрела сперва на меня, затем – по сторонам, будто кого-то боялась. Только после этого пригласила: – Проходи, – без всяких эмоций. – Что, Саня вернулся? – попытался я угадать причину столь прохладного приема. – О, господи! – будто прорвало девушку. – Да если бы он вернулся!.. – Она не договорила. Откуда-то сбоку – из чулана, очевидно, – в сени шагнула неясная фигура, и я ощутил, как некий твердый предмет уперся мне в висок. – Ой! – вскрикнула Маринка. – Нет! Не надо! – Цыц! – грубо одернули ее. Скосив глаз, я понял, что к голове моей приставлен пистолет. |