Онлайн книга «Мадам Осень»
|
— В этом мы остаемся! — сказал Монах при виде Лары в голубом платье без рукавов с сердечком из сверкающих стразов на груди. — Класс! Слушай, а тебе не приходило в голову сочинять стихи вместо рекламы? — Стихи? — удивился дизайнер. — У нас в рекламе описание модели, вся информация… зачем стихи? — Я тебя умоляю! Реклама! Заезженные штампы. «Наша модель удачно подчеркивает линию ушей и бедер, для успешных женщин, не пропустите купить, остался всего один экземпляр». А стихи — это штучная работа, это восхищение, мужской взгляд на одну-единственную в отличие от безликой рекламы… как это называется? Унисекс? Во-во, реклама-унисекс. К твоему сведению, Игорек, все в мире вертится вокруг художественного слова. Это индивидуальность и эмоции. Странно, что никто до сих пор не додумался. Правда, на конфетных фантиках мне попадались, но не стихи, а всякие цитаты про любовь. Так что будешь первым, дарю! — А кто будет сочинять? — озадачился Игорек. — Да хоть мы с Добродеевым. Прямо сейчас, пока я смотрел на «Синее ретро», у меня родились следующие волнительные строки: Я смотрю на тебя И не верю глазам! Я сегодня тебя не узнал… Кто ты, синяя незнакомка? — прочитал он, завывая. Лара фыркнула. Игорек сказал с сомнением: — Даже не знаю… Лара, как вам? — По-моему, очень образно. А к сарафану «Зелень лета»? — Извольте! — Монах почесал под бородой. У тебя в этом платье голубые глаза! А вокруг зеленеют луга. Я возьму тебя за руку, ты улыбнешься… Вспыхнет ярким закатом звезда! Лара закрыла лицо руками. — А к блузке? — спросил Игорек после паузы. — Как она называется? — Модель «Палевый жемчуг», моя любимая. Сможешь? — А то! Слушайте и внимайте, мои юные друзья. Дьявольски скромна, не поднимая чистых глаз, скользишь по жизни в палево-жемчужном шарме… — Браво! — Лара захлопала в ладоши. — Ты же именно это хотел сказать своей блузкой? — спросил Монах. Игорек кивнул озадаченно. — А офисный костюм! — Монах, похоже, вошел во вкус. — Как называется? — «Деловая женщина». — Скучно, Игорек, и очень технично, нет романтики. Давай назовем его «Тридцать первый отдел». — Странное название для костюма. — Клиентку надо заинтриговать. Есть такой детектив, называется «Гибель тридцать первого отдела», под него подложили бомбу. Слово «гибель» мы, разумеется, уберем. — А при чем… — Твой костюмчик тоже бомба, Игорек. Представляешь название: «Бомба и тридцать первый отдел». Чувствуется интрига. Ни одна женщина не устоит, поверь мне, как старому опытному многоженцу. Плюс стихи. Так и просится на язык… э-э-э… сейчас! — Он закрыл глаза, подумал немного и продекламировал: Умна, талантлива и деловита… Скользит, отбросив на ходу смущенье, ловя свое в зеркальных стеклах отраженье! Лара рассмеялась: — Замечательно! А с сердечком? — Ой, сердечные дела, уморили вы меня! — заполошно прокричал Монах и пояснил: — Типа частушки. — Даже не знаю… — с сомнением произнес дизайнер. — Подумай, мой юный друг, по-моему, стоит попробовать. …Игорек, как натура творческая и впечатлительная, смахнул слезу, вручая им шикарные черные с золотом торбы с витыми шнурами, с золотой вязью «Икеара-Регия» и прошипев в ухо Монаху: «Голова!» Тот кивнул… — Я сошла с ума! — сказала Лара на улице, прижимая ладошки к щекам. — Я не привыкла к такой одежде! Я не умею ее носить! Монах промолчал, понимая, что это запоздалое, ничего не стоящее раскаяние… не столько раскаяние, сколько попытка оправдаться перед собой за растраченные деньги, соблюсти приличия, извиниться за безрассудство и легкомыслие. Другими словами: «Ах, какая же я глупая! Что я наделала!», а глазки сияют. Он понимал, что предложи он сейчас вернуть все эти прекрасные одежки, она ни за что на свете не согласится. Он думал, что на его глазах свершилось чудо: гадкий утенок превратился в лебедя! Вот только «голова», как сказал Игорек, подводит… — Лара, здесь работает моя бывшая, — сказал он дипломатично, кивая на вывеску салона «Ева», мимо которого они проходили. — Приходилось бывать? — Ваша жена? «Одна из», — хотел сказать Монах, но вместо этого сказал: — Да, Лара, здесь работает моя бывшая жена, прекрасная женщина. Предлагаю зайти и поздороваться. Лара кивнула, с любопытством стрельнув глазами в Монаха. …Через час примерно Монах и Лара оставили пределы салона «Ева». Лара все время проводила рукой по коротко остриженному затылку, лицо у нее было озадаченное. — Лара, кто это? — Монах подтолкнул девушку к витрине бутичка. — Узнаете? Они оба отразились в зеркальном стекле: громадный бородатый Монах в синей рубахе навыпуск, прикрывающей изрядный живот, и легкая изящная фигурка с круглой воробьиной головой, в голубом платье с блестящим сердечком на груди. — Это не я, — прошептала Лара. — Я… я себя не узнаю! — Зато это я! — сказал Монах, ткнув пальцем в стекло. — И я себя узнаю. Как сказал один известный поэт: «Отбросив на ходу смущенье, ловлю свое в зеркальных стеклах отраженье!» Они рассмеялись. — Что такое «книжный суд»? — вдруг спросила Лара. — Вы обещали рассказать. — Раз обещал, то слушайте. В Средние века, Лара, когда люди очень полагались на Бога и судьбу, был обычай брать произвольный отрывок из Библии, толковать и вершить суд, так называемый «сортес библикае», что в переводе с латыни значит «библейский суд». Иногда брались другие книги — «Илиада» и «Одиссея» Гомера или что-нибудь из Вергилия. Можно любую книгу… тогда суд не библейский, а просто «книжный». — Вы хотите сказать, что это работает? — Она всматривалась в его лицо, пытаясь понять, не шутит ли. Монах ухмыльнулся. — Попробуйте. Книга — страшная мистическая сила, Лара, вам ли не знать. Самое сильное изобретение человека. Берите любую, и вперед. Главное, верить. — Обязательно попробую. Нужно обязательно классику? — Подойдет любая хорошая книга. Лично мне нравится серьезная литература. Сказки Андерсена, например. Лара рассмеялась и сказала: — Кстати, я не подозревала, что вы пишете стихи. |