Онлайн книга «Любовь и смерть. Селфи»
|
– Так Платон Кузьмич ваш дед по отцу? – зевнула Люська. – Нет, по матери. К сожалению, мои родители умерли. Дед пережил всех. – И своих трех жен, – тут же вставила Апельсинчик. – Вы расскажите лучше про них. – Это к делу не относится, – сразу поскучнела Аграфена Дамировна. – Давайте лучше вспомним военные годы моего знаменитого предка… Слава создателю, минут через десять зазвонил мобильник Аграфены Дамировны. Она извинилась и вышла из комнаты. – Все это, конечно, хорошо, – мрачно сказала Люська, – военные подвиги и все такое. Вопрос: откуда бабки? Ты представляешь, Любонька, сколько все это стоит? – она выразительно обвела глазами гостиную. – Ровесник революции, ха! Чегой-то ни к кому в могилу не залезли, а к нему залезли! – Может, его в орденах похоронили? – предположила Люба. – Да ты что?! Тетка до денег жадная, сразу видать. А ордена – они денег стоят. Ну и само собой реликвии. Чтобы Аграфена, блин ее, Дамировна этакую ценность да в землю закопала? Ни в жизнь не поверю! – Так на чем я остановилась? – с воодушевлением сказала хозяйка, вернувшись в гостиную. – На Байкало-Амурской магистрали, – мрачно сказала Люська, лаская взглядом старинный самовар. Ее еще не оставила мысль о закопанном кладе. Они еле вырвались из цепких рук госпожи Старковой часа через два. Та все не отпускала и совала им все новые и новые альбомы. – Материал, конечно, хороший, – вздохнула Людмила, садясь в машину, – но это явно не ко мне. И к убийству Кристины отношения не имеет. Ума не приложу: что теперь делать-то? – А знаешь, что? – Люба на минуту задумалась. – Старкова сказала, что раньше они жили в деревне. Я бы наведалась в эту деревню. Послушала: а что люди-то говорят о Платоне Кузьмиче Большакове? – И то! – обрадовалась подруга. – Какая же ты, Любка, умная! Понятно, внучка будет курить дедуле фимиам. Вон ей какое наследство отвалилось! – кивнула она на особняк Старковых – Большаковых. – Помнишь, что знахарка-то сказала? Упырище, мол, трех жен уморил, по всей округе дурная слава. – У нее самой рыльце в пушку, у знахарки. – Да кто здесь не без греха? – вздохнула Людмила, кивнув на высокий забор, мимо которого они ехали. – Понятное дело, не трудами праведными все это нажито. Я хоть и на телевидении работаю, но мой дом гораздо скромнее. И семья у меня большая. А они вдвоем живут в пятистах квадратах! Во буржуи! Я уж не говорю о том, что работаю не разгибая спины, народ веселю. – Ты давно уже не клоунесса. – Ну, забавляю. Из кожи вон лезу, чтобы концы с концами свести. Или взять тебя… – А что я? – Высшее образование, всю жизнь работаешь, живешь скромно, а много денег скопила? Спорю: тебе и на одноэтажный дачный домик здесь не хватит. – На одноэтажный хватит, не преувеличивай. – Но такой дом, как у мадам Старковой, ты себе позволить не можешь? – Такой не могу. – То-то. Нет, не случайно к нему в могилу полезли. Это я тебе говорю. А у меня на сенсации нюх. Люба сегодня невольно думала цитатами. Поутру было пушкинское «смиренное кладби́ще», теперь вот, подъезжая к деревне, где раньше жил Платон Кузьмич Большаков, Люба вспомнила старую советскую комедию. «Рим – город контрастов», как сказала управдом в исполнении блистательной Нонны Мордюковой, готовя лекцию о загранице. – Россия – страна контрастов, – озвучила эту мысль Люба, кивнув на покосившийся забор. Только что они побывали в коттеджном поселке, который облюбовали для житья миллионеры. Где все было с иголочки, а на ценники в магазине явно набросили лишний ноль. И где цена поэтому была указана не за килограмм, а за сто грамм. Всего в нескольких километрах та же буханка хлеба стоила в десять раз меньше, дома были в два раза ниже, а асфальт в три раза жиже. В тех местах, где он еще остался. Люба была уверена, что те, которые живут в заповеднике для богатых, ни за хлебом, ни за колбасой сюда не ездят. Даже за водой на родник, предпочитают ее в магазине покупать. Хотя чего ж проще? Бери пустую канистру, подъезжай, наливай. – Люся, давай остановимся. Водички родниковой наберем, – просительно сказала она. – Некогда. Давай на обратном пути… Кого бы нам порасспросить? – все озиралась по сторонам подруга. – Сначала спросим, где дом Платона Большакова. – Правильно! Женщина! Эй! – отчаянно завопила Люська, высунувшись в окно. Люба, поморщившись, притормозила. Ну что за друзья ей достались! Полная ее противоположность! Люська со Стасом друг друга стоят, просто удивительно, что постоянно собачатся! Одного ведь поля ягоды. «Женщина, эй!» Что ж, сама таких выбрала. В тот день, когда позволила Люське скатать первый в жизни диктант, все и свершилось. Люба приготовилась извиняться за бесцеремонность лучшей подруги. «Женщина, эй!» стояла на обочине, открыв рот, словно увидела привидение. – Здрасьте! – выскочила из машины Люська. – Мы ищем дом Платона Большакова, девяностолетнего дедули, который недавно помер… Вы что, глухонемая? – Осподи! – ахнула, словно очнувшись, местная жительница. – Вы ж из кино! – Вы смотрите мое ток-шоу? – расцвела Людмила. Популярность ей льстила. – Я бы эту кикимору на скотный загнала! Три мильена в месяц ей мало, ты скажи! Вот куда власть-то смотрит? – Погодите, вы о ком… – наморщила лоб известная телеведущая. – О девке с Рублевки! – А-а-а… – Вы мне теперь скажите, чем кончилось-то? – вцепилась поклонница в Людмилу. – Вернулся к ней мужик или нет? Если вернулся, то дурак. – Если честно, я не знаю. – Как это не знаете?! Вы ж про них кино сняли! – Не кино, а часовую телепрограмму. Мы не следим за судьбами наших героев. Не всегда, – поправилась Людмила. – Так где бывший дом Большаковых? – Про него тоже будете снимать? – с любопытством спросила женщина. – Если сюжет интересный, то да. – Тогда вам к Иванычу. Он про Платошу книжку хотел писать. Да передумал. – Иваныч? Это кто и где? – Историк наш, – с уважением сказала женщина. – Ученый очень. Во-он его дом, – она махнула рукой куда-то влево. – А зовут его как? Кого спросить-то? – А Иваныча и спросите. А Большаковы, они на хуторе жили. На отшибе. Только дом тот продали уже. Там теперь все поломали. Магазин будут строить. А то мало их, магазинов! Нет чтобы поликлинику построить! За сорок километров ездим! Вот об этом и снимете! А вы девок каких-то нам суете непотребных! Нет чтобы о народе подумать! – Спасибо! – Люська торопливо полезла обратно в машину. |