Онлайн книга «Любовь и смерть. Селфи»
|
– Врешь, – рассмеялся Самохвалов. И ей опять захотелось швырнуть трубку. – Я вас обязательно познакомлю. («Вот будет для тебя сюрприз!») А сейчас давай поговорим о деле. – Хотя бы спросила, как мое здоровье, – обиделся он. – Извини. Как ты? – Лучше. Завтра слезаю с диеты. – Наешься от пуза или напьешься? Смотри, Стас. Не загреметь бы тебе в больницу. – Что вы, бабы, как сговорились! Только что жена меня пугала. Не ешь, Стас, не пей, Стас. Мы так поругались, что на пляж она опять пошла одна. Я же сказал: мне лучше… Что там с твоим трупом? В смысле, с трупом той бабы, которую вы с Ивановой нашли в чужой могиле. Вот повезло тебе с подругой! Сама вечно вляпывается в истории и тебя за собой тянет. Не удивительно, что труп в могиле старика нашли именно вы. Пари: это не Баринова. – А вот и проспорил. Это именно Ника Баринова! – Не может такого быть! Я тут от скуки связался со своими бывшими коллегами. С которыми гулял на мальчишнике. Надо же было отрапортовать, как проходит медовый месяц. – Пари: ты им соврал. Про больницу, небось, ни слова? Судя по тому, как он обиженно засопел, Люба поняла, что попала в точку. Что ж, Самохвалову и так досталось. Хватит его дожимать. – И что сказали твои бывшие коллеги по поводу Ники? – миролюбиво спросила она. – Случай из разряда фантастики, если Баринову убили в Москве, а не на Кипре. Или у нее есть клон. Она действительно села в самолет. – Она могла зарегистрироваться на рейс по Интернету. А на посадку не пришла. – Люба ты часто летаешь за границу? – Не часто, но бывает. – Тогда ты должна быть в курсе. Если пассажир опаздывает на посадку, начинается процедура снятия багажа. Таковы правила. – Они могли полениться снять багаж. И он улетел на Кипр. Или не хотели задерживать рейс. Попробуй, отыщи чемодан опоздавшего пассажира среди десятков других! – А вот тут ты, милая, не угадала. Баринова летела бизнес-классом. Этот багаж грузят в последнюю очередь и в отдельный отсек. Чтобы разгрузить первым. Баринова вылетела на Кипр рейсом S7 601 одиннадцатого июля. Там всего двенадцать мест в салоне бизнес-класса, занята была только половина из них. Соответственно багажа кот наплакал. Снять его – пара пустяков. К тому же я узнавал: одиннадцатого июля такой процедуры не проводили. Самолет улетел вовремя, точь-в-точь по расписанию. Это значит, что Ника Баринова села в этот самолет. – Она не села в этот самолет, Стас! Просто не могла этого сделать физически! Потому что уже была мертва! Десятого июля Кристина и Маша отправились ночью на кладбище делать селфи! И случайно засняли, как убийца прячет труп Ники в свежей могиле! Экспертиза это только подтвердила! Приблизительное время смерти Бариновой! – А кто тогда, по-твоему, получил в Пафосе ее багаж? – ехидно спросил Стас. – Ну, кто-нибудь. – Кто-нибудь этого сделать не мог. Багаж выдают в стерильной зоне. Никто из местных не мог его получить. – Значит, кто-то прилетел на Кипр вместо Бариновой! – По ее паспорту? – Да! – Это невозможно, – спокойно сказал Стас. – Паспорт в аэропорту проверяют не один раз. Фотография заламинирована. Если возникают хоть какие-то сомнения, просят предъявить и российский паспорт. Если вдруг фотография нечеткая, или объект сам на себя не похож, начинается допрос с пристрастием. Стоит человеку хоть капельку запаниковать или смутиться, тут же подключают полицию. Это в обязательном порядке. Сейчас все гайки завинтили, потому что угроза терактов. Каждого, кто вылетает за границу, проверяют долго и тщательно. На паспортном контроле сидят профессионалы, которых самих постоянно проверяют. Везде электроника, Люба. Поэтому Баринова села в самолет. И это она получила в Пафосе багаж. Вот так-то. Все ее вещи опознали. Это, действительно, ее вещи. Муж не врет. – Тогда я ничего не понимаю! – Я пока тоже. – Стас, выясни все про тот рейс. На Кипр, одиннадцатого июля. До мельчайших подробностей. Здесь есть какой-то подвох. У Бариновой не может быть клона. Так, чтобы экспертиза ДНК показала полное совпадение. Нас кто-то перехитрил. – Тебе-то что? Пусть полиция разбирается, – он зевнул. – Это задачка на логику. На смекалку. Неужели тебе это не интересно? С каких пор ты считаешь себя глупее преступника? – С тех пор, как уволился из органов! Все, Люба, точка. Меня больше не интересуют маньяки и убийцы. У меня семья и скоро родится ребенок. Мне все до лампочки, понимаешь? – Понимаю, – сердито сказала она. – Что ж, без тебя обойдемся. Извини, что побеспокоила. – Погоди… У тебя и в самом деле кто-то есть? – А ты что, ревнуешь? – Нет, но… Я, в общем, несу за тебя ответственность. – Не беспокойся: этому мужчине можно доверять. – Что-то меня сомнения берут. Ты не разбираешься в мужчинах. Вообще. Вспомнить твоего мужа, или этого, как, блин, там его? Градова! – Люба невольно вздрогнула. – Я уже не говорю про историю с сауной. Взять с тебя, конечно, нечего, квартирка так себе, денег кот наплакал… Только не говори мне, что вы познакомились по Интернету. – Всего хорошего. – Люба! – Я тебе скажу, чем закончилось. А ты, Стас, отдыхай. И она дала отбой. Каждый раз после разговора с ним у Любы оставался неприятный осадок. Самохвалов вел себя покровительственно, и постоянно напоминал, что это она не смогла его удержать. И ее удел, как женщины, не семейное счастье, а одиночество. «А вот назло возьму – и позвоню Леше!» – она опять взялась за телефон, но позвонила… Галкиной. – Анастасия Петровна, добрый вечер. – А, это вы! – Галкина явно обрадовалась. – Я уже и сама хотела вам звонить. – Что-то случилось? – Прямо и не знаю, как сказать. Держусь из последних сил. Алена сегодня пришла ко мне в больницу в слезах. – Она при вас расплакалась? – Нет. Сказала: «Держись, мамочка, все будет хорошо». – Бульон принесла? – Его есть невозможно, – Галкина тяжело вздохнула. – Курица почти сырая. – Надеюсь, вы его взяли и похвалили дочь? – Я-то взяла. Алена нервная какая-то. Дерганная. Забежала на полчасика, сказала, что у нее еще куча дел. Собаку надо кормить и выгуливать, в магазин заскочить, в квартире прибраться. Алена мне пожаловалась: «Сколько же наш Баська лопает! Это не собака, а прорва! И еще ему надо лапы мыть! А шерсти с него просто ужас!» В голосе у дочери было такое отчаяние! Еще она хотела съездить на дачу к отцу. Еле-еле отговорила. |