
Онлайн книга «Уровень. Магия»
— Неужто помочь сложно? — раскудахталась Лизи, всплеснула руками и принялась купаться в молчаливой поддержке товарищей, оглядываясь на их лица. — А то, что я вам уже помогла найти спуск, это не в счет? — Вот вредная… — пробухтел Рон, и Марика, смачно бросив ему: «Да пошел ты», — развернулась, быстро подошла к краю и спрыгнула с обрыва на первую, расположенную ближе всех ступень. Сердце колотилось глухо и быстро, а когда рядом на четыре лапы приземлился Арви, вообще едва не выскочило из груди. Однако гнев придал сил и отодвинул на задний план страх. — Пойдем отсюда. Да, кот? Вместо ответа сервал ловко перескочил на следующую плиту, оглянулся и мотнул хвостом, ожидая попутчицу. С осторожностью сапера перебираясь ниже — где-то сползая, где-то перешагивая, а где-то перепрыгивая, — она безостановочно бубнила по кругу одно и то же: «жирняк хренов», «святоша чертова» и «чтоб я еще раз вам помогла…». От неудачных приземлений кожа на ладонях поцарапалась, колени саднили, а спина ныла, так как два раза Марика завалилась прямо на рюкзак. Вокруг что-то крошилось, сыпалось, срывалось вниз, а впереди молча звали за собой желтые кошачьи глаза. Назад оглядываться не хотелось — пусть карабкаются как хотят. Ловят свои проклятые пожитки и костерят ее на чем свет стоит… Хоть бы простое «спасибо» сказали. Так нет же! Выставили бессовестной, крайней и лысой. Дашь человеку одно, а он тут же сядет тебе на шею, свесит ноги и запросит большего. Тьфу, а не люди! Зря только ввязалась. Казалось, прошло часа три, прежде чем земля начала приближаться. К этому моменту Марика устала так сильно, что готова была распластаться на очередном камне и лежать без движения сутки, глядя на лысый утес. — Не могу уже, Арви… Не могу. И тогда, слыша знакомый голос, убежавший вперед сервал возвращался и принимался ждать, пока увалень-человек соизволит подняться и совершить очередной рывок вперед. Коту спуск давался легко, почти играючи, и застывшая поза пятнистого проводника часто выражала скуку. — Да иду я, иду… С последней плиты, расположенной у земли, Марика скатилась кубарем — подвели гудящие, как заводские трубы, ноги. Оказавшись на земле, вместо того чтобы подняться, она стянула с плеч рюкзак, положила на жесткую ткань голову, пробормотала: «Дай мне чуть-чуть отдохнуть», — и закрыла глаза. — Не знаю, как ты, а я жрать хочу, как волк. Знала бы, что это так муторно, хоть бы поела. Они шагали сквозь темнеющую чащу — девушка и кот; трещали под подошвами сапог тонкие веточки. Она проснулась от того, что Арви лизал ей ладонь. Дернулась, сначала испугалась, затем сообразила, что это «свой», и успокоилась, задышала ровнее. А минуту спустя кое-как сумела подняться. Занялся тлеть закат, солнце ушло к горе, резко погасло в лесу освещение. — Как думаешь, дед сумел перепрыгнуть через проломы? Тишина в ответ. — А эта дура, поди, не свалилась. Такие, как она, никогда не срываются вниз, даже если толкнешь. Хотя грех так думать. Арви семенил чуть впереди. Марика так и не поняла, кто из них выбирал дорогу, но сверяться с картой было лень. Несмотря на ворчливые реплики, она все-таки волновалась: путь трудный, не упал ли кто? Страшно о таком думать. Может, стоило остаться и помочь? Вздох. Хруст веточек под ногами, похолодевший вечерний воздух. — Может, остановимся, поедим? Кот бросил на Марику короткий взгляд и побежал вперед. — Как скажешь. Она, спотыкаясь, поплелась следом. Они познакомились в том самом дорогом ресторане, где столики бронировались за месяц вперед, а стены блестели так, будто в выкрашенный бежевым бетон инкрустировали тысячи дробленых бриллиантов. За ужином, куда Железный Альберт, расщедрившись, пригласил и нескольких сотрудников. Она заметила Ричарда сразу. Его невозможно было не заметить. Не человек — магнит для притяжения богатства, король с мягкой улыбкой и парящим вокруг ореолом невидимых купюр. Хрустело все: толстая пачка банкнот в бумажнике ручной выделки, крахмал белоснежной сорочки, крабовые ножки, откуда он точным и элегантным движением доставал ножом белое нежное мясо, хрустел вокруг даже воздух. Конечно. Первый и главный инвестор канала «Норд-ТВ». Альберт заискивал и лебезил, как цирковой песик, смеялся непривычно громко, следил за тем, правильно ли держит в руках столовые приборы. Марика тоже следила. Потому что на тот момент едва ориентировалась, какой нож и вилку следует взять, а посему в приближающегося официанта ей хотелось кинуть гранатой. Ведь новый официант — новое блюдо, а значит, новая пытка в борьбе с недающимся этикетом. Тот ужин она запомнила еще и потому, что Ричард — великий, недосягаемый, до неприличия богатый Ричард — не сводил с нее глаз. И она краснела. Путалась в приборах, роняла на скатерть оливки, слишком часто терла губы салфеткой и постоянно одергивала себя за ерзанье на месте. А уже перед первым свиданием он подарил ей вечернее платье и бархатную коробочку с серьгами и колье — прислал курьером прямо на дом. Цену она не знала до сих пор и никогда о ней не спрашивала. Только постоянно волновалась: когда ехала в ресторан на такси, когда садилась на услужливо отодвинутый от столика стул, слушала бархатный голос, любовалась идеальными манерами и тонула в глазах сидящего напротив мужчины. И все никак не могла поверить, что все происходит именно с ней, Марикой Леви, обычной, средней (ну ладно, пусть выше среднего) работницей телеканала. В тот вечер она впервые провалилась в атмосферу настоящего богатства. Люксовая обстановка, благоговеющие взгляды окружающих, баснословные цены меню и неземной вкус вина двенадцатилетней выдержки. И в тот вечер она так и не смогла понять, почему Ричард не повез ее к себе домой. Не понравилась она или ее манеры? А трое суток спустя ее раздирало на части от терзаний: позвонит ли в следующий раз. * * * Они сидели на берегу речушки. Шумела прозрачная вода, катилась по гладким камешкам дна куда-то вправо и скрывалась за поворотом. За рекой плотной стеной высился еловый лес, слишком густой, чтобы через такой идти. Именно это место, на полянке перед журчащей водой, по какой-то причине выбрал для привала Арви и теперь лежал у самой воды, с наслаждением чавкая здоровым куском мяса, которое выдал для него котелок. Марика не спорила с выбором кота. Сидела на пеньке, позади которого поставила палатку, жевала картофель с сыром (как будто запеченный) и смотрела на реку, которую почти не видела, — закат догорел минут двадцать назад, лес накрыл сумрак. Слушала шум воды и поглаживала мятый бок посудины, перед которой долго извинялась: мол, не хотела на спину падать, ты уж прости. Котелок, наверное, простил, потому что работал исправно. |