Онлайн книга «Немезида»
– Не знаю. По статистике, при ограблениях жажда наживы является мотивом номер один, за ним следует азарт, далее… – Да забудь ты о статистике, Беата. Теперь ты следователь, ты анализируешь не только видеоматериалы, но и свое толкование того, что видела. Поверь мне, это главное, в чем должен разбираться следователь. Беата задумчиво смотрела на него. Харри чувствовал, что понемногу выманивает ее из раковины. – Давай-ка снова! – еще поднажал он. – Что двигало Забойщиком? – Чувства. – Какие чувства? – Сильные. – Какие именно, Беата? Она прикрыла глаза. – Любовь или ненависть. Ненависть. Нет, любовь. Я не знаю. – Почему он ее застрелил? – Потому что он… нет. – Ну же, давай. Почему он ее застрелил? – Харри дюйм за дюймом двигал свой стул, пока не оказался практически бок о бок с девушкой. – Потому что должен был. Потому что так было решено… заранее. – Здорово. А почему это было решено заранее? В этот момент раздался стук в дверь. Харри отнюдь не расстроился бы, если бы Фриц Бьелке из Института глухонемых продемонстрировал меньшее рвение, когда, стремясь как можно скорее прибыть к ним на помощь, объезжал на своем велосипеде многочисленные пробки в центре города. Однако в данный момент этот веселый полный человечек в круглых очках уже стоял на пороге «Камеры пыток», крутя в руках розовый велосипедный шлем. Бьелке не был глухим, как, впрочем, и немым. Чтобы он сумел лучше разобраться в особенностях артикуляции Стине Гретте, они сначала прокрутили ту часть видеозаписи, на которой была слышна ее речь. При этом сам Бьелке болтал не переставая. – Да, я считаюсь специалистом, однако на самом деле все мы в той или иной степени читаем по губам, хотя одновременно и слушаем то, что говорят. Взять, к примеру, неприятное чувство, которое возникает у вас всякий раз, когда изображение и звук в фильме не синхронизированы, хотя все дело, возможно, в каких-то сотых долях секунды. – Ну, – сказал Харри, – лично я ничего не могу понять по движению ее губ. – Проблема в том, что по губам можно прочесть всего лишь от тридцати до сорока процентов слов. Чтобы разобрать все остальное, нужно следить за выражением лица, жестами, а также с помощью собственного языкового чутья и логики пытаться вставлять недостающие слова. Таким образом, думать здесь не менее важно, чем видеть. – Вот она начинает шептать, – сказала Беата. Бьелке моментально умолк и с сосредоточенным видом уткнулся в экран, стараясь не пропустить малейшее шевеление губ. Беата остановила запись за мгновение до выстрела. – Ага, – сказал Бьелке. – Давайте-ка еще разок. Затем он опять попросил: – Еще. И наконец: – Будьте добры, сначала. После седьмого повтора он удовлетворенно кивнул, давая понять, что просмотр закончен. – Я не понимаю, что она имеет в виду, – сказал Бьелке. Харри и Беата переглянулись. – Однако знаю, что именно она говорит. Беата чуть не бежала по коридору, пытаясь не отставать от Харри. – Он считается лучшим специалистом в стране в данной области, – оправдывалась она. – Ну и что? – отмахнулся Харри. – Он ведь сам сказал, что не уверен. – А что, если она все же говорит то, что сказал Бьелке? – Не сходится. Он наверняка проглядел «не». – Я не согласна. Харри резко остановился, и Беата с размаху налетела на него. Испуганно посмотрев вверх, она уперлась взглядом в его широко распахнутый глаз. – Здорово, – сказал он. – Что ты имеешь в виду? – не поняла она. – Здорово, что не согласна. Несогласие означает, что ты, вероятно, видела или же почувствовала что-то другое, хотя и сама еще не знаешь, что именно. А я вот ничего не почувствовал. – Он снова зашагал по коридору. – Будем исходить из того, что права ты. Посмотрим, куда это нас приведет. Остановившись перед лифтом, он нажал кнопку вызова. – А сейчас ты куда? – спросила Беата. – Надо проверить одну деталь. Вернусь меньше чем через час. Двери лифта плавно разъехались в стороны, и из них шагнул шеф Иварссон. – А-а! – осклабился он. – Мастера-детективы идут по следу? Есть что мне сообщить? – Но смысл создания параллельных групп как раз и заключается в том, чтобы ничего не сообщать друг другу, – заметил Харри, обогнул Иварссона и зашел в лифт. – Конечно, если я верно понимаю тебя и ФБР. Иварссон широко улыбнулся, однако взгляд его при этом отнюдь не утратил твердости: – Но ключевой-то информацией мы, разумеется, обязаны делиться. Харри нажал на кнопку первого этажа, но тут Иварссон сделал шаг вперед и заблокировал дверцы лифта: – Ну и?.. Харри пожал плечами: – Стине Гретте кое-что шепнула грабителю как раз перед тем, как он выстрелил. – Так-так? – Нам кажется, она сказала: «Я виновата». – «Я виновата»? – Да. Иварссон наморщил лоб: – Нет, здесь, верно, что-то не так. Больше подходило бы, скажи она: «Я не виновата», то есть не виновата в том, что управляющий на шесть секунд дольше упаковывал деньги в сумку. – Не согласен, – заявил Харри, демонстративно поглядывая на часы. – Нам помогал ведущий специалист страны в этой области. Но подробности тебе сможет сообщить и Беата. Иварссон облокотился на одну из дверей лифта, которая в продолжение всей беседы стукалась о его спину: – Значит, она просто настолько растерялась, что пропустила «не». И это все, что у вас есть? Беата? Беата залилась краской: – Я как раз начала просматривать видеозапись ограбления на Киркевейен. – Есть какие-нибудь соображения? Взгляд девушки метнулся от Иварссона к Харри. – Пока что никаких. – Стало быть, ничего, – подытожил Иварссон. – Тогда вас, видимо, порадует, что мы вычислили девятерых подозреваемых, которых намереваемся допросить. А также у нас появился план, каким образом выудить наконец хоть что-нибудь из Расколя. – Расколя? – переспросил Харри. – Расколь Баксхет – крысиный король собственной персоной, – сказал Иварссон, взялся за поясной ремень, сделал глубокий вдох и с чрезвычайно довольным видом подтянул брюки. – Но подробности тебе сможет сообщить и Беата. |