Онлайн книга «Антикварщики»
|
– В смысле? Какого человека? – Живого! – гаркнул я. – А вы его сделали мертвым! Полковник сильнее затеребил кепку, пробуя ее на прочность. – Хрень зеленая, – откомментировал он мои слова. – Не выражайтесь. Тут вам милиция, а не свиноферма. Ездят по людям, что по траве. И еще выражаются. – Как ездят? В смысле? – Около двадцати трех часов пятнадцатого марта сего года вы на принадлежащей вам автомашине «Жигули» за государственным номером 19–45 на трассе около населенного пункта Васильевка совершили наезд на гражданина Самагина, – нудно, с расстановкой, безукоризненно соблюдая стиль протокола, загундосил я, пытаясь, чтобы голос звучал как можно гнуснее. – С места происшествия скрылись. Потерпевший скончался в районной больнице. – Очень жаль, – обрадованно произнес Полковник. – А когда переезжали его, жаль не было? – возмутился Железняков. – Не отвертитесь. Свидетели показывают, что были «Жигули». По всем приметам – ваша машина. – Но… – Явка с повинной. И надежда на мягкость суда, – отрезал я. – Больше вам надеяться не на что. Будете признаваться? – Хренотень-то какая! – Не будет, – махнул рукой Железняков. – Тогда в камеру? – За дорожно-транспортное? – изумился Полковник. – С трупом. – Уф, дайте продышаться… Я подождал, пока Полковник продышится. – Пятнадцатого марта? – Его лицо просветлело. – Нет, начальники, не выйдет у вас это дельце на меня повесить. И не старайтесь. – Почему? – удивился я. – Я в этот день был в Москве. – А почему не в лесу грибы собирал? – загоготал я. – У жены спросите. – Жена – главный свидетель. Прекрасно, – кивнул я. – Жене говорит, что в Москву, а сам к любовнице. По дороге человека сшибает. Но не расстраивается. Потому что на человека ему плевать, – напирал Железняков. – Вы где работаете? – спросил я. – Пока нигде. – А что вам в Москве было делать? – осведомился Железняков. – К друзьям ездил. Дела были. – Что за друзья? – давил Железняков. – Неохота их впутывать. – Чего с ним время терять? – махнул я рукой. – Забиваем в камеру. – Э, начальнички, вы чего? У Виталика спросите. Я у него жил. – Кто еще может подтвердить? – Женщина его. И еще… Он начал называть телефоны, адреса и имена. Набралось достаточно. – А пятнадцатого я вообще был нетранспортабелен. Упал сильно и повредился. Отлеживался у другана. У Николы. – Упал? К врачу обращались? – В травмопункт Пролетарского района. – Понятно. Пишите объяснение. Написал собственноручное объяснение, когда и у кого был в Москве. Затем был допрошен с магнитофоном. Наконец формальности были закончены. Доказательств, что в день убийства он был в Москве, мы надыбали предостаточно. Половина задания выполнена. – Пишите: «Протокол мною прочитан, с моих слов записано верно». Замечания и дополнения есть? Нет? Так и пишите: «Замечаний и дополнений не имею». Роспись. Здесь. Здесь. Здесь. Все… – Вы проверьте, – настаивал Полковник. – Обязательно, – сказал я. – А то – сразу в камеру. Незаконный арест. – Несомненно. – Ни на кого я не наезжал. – Никаких сомнений, – соглашался я. – Да? – вдруг удивился миролюбивости моего тона он. – Конечно, Полковник. Ни на кого ты не наезжал. Ты человека завалил в Москве. Мы из МУРа. Лицо Полковника стало дряблым, рот безвольно полуоткрылся… Через час он выложил все. * * * Вчера весь день моросил противный мелкий дождь, но сегодня распогодилось. Лучи солнца обрушивались на неприкрытую облаками обнаженную землю, падали в окно моего кабинета и отражались от лысины Непомнящего. Интересно, он ее моет по утрам или просто тряпочкой протирает, как ветровое стекло автомобиля? Спросить бы, да обидится. – Как ваше здоровье, Сергей Иванович? – начал я разговор, как истинный джентльмен, с вопроса о самочувствии. Непомнящий был тоже истинным джентльменом и, как положено, ответил коротко, не утомляя собеседника излишними подробностями: – Отлично. – Как бизнес? – Прекрасно, – тут оказалось, что он джентльмен только до определенной степени, поскольку демонстративно покосился на наручные часы и не слишком довольным тоном произнес: – Вы меня для этого вызвали? Я встречу с клиентом отложил, чтобы вы о моем здоровье заботились? Что-то Непомнящий сегодня излишне нервный. – Это я для того, чтобы психологический контакт установить, – усмехнулся я. – Как жена? Как дети? Сигареткой угостить. Стандартные психологические ходы. – Вы меня затаскали, – пожаловался Непомнящий. – Зато сколько добра вернули. Не так ли? – Так, – вынужден был согласиться он. – И преступников мы наконец нашли. Вызвали вас, чтобы сообщить это приятное известие. – Как нашли? – Непомнящий приосанился на стуле и выжидательно-напряженно посмотрел на меня. – Нашли. И в кандалы заковали. Не ожидали? – Не ожидал. Хорошо работаете. – Вы даже не представляете, насколько хорошо. Кстати, ваша память не прояснилась? – Нет. – Посмотрите, вот они, разбойники, – я разложил на столе фотографии Датчанина и Самбиста. – Уголовные морды, хотя и не лишены некоторого отрицательного обаяния. Я бы не забыл, если бы столкнулся с ними. – У вас странный тон. Что вы ерничаете? – Дурной характер. Хлебом не корми, а дай повыделываться. Нет чтобы просто, без затей пригласить гражданина Непомнящего и поинтересоваться, как он убил коллекционера, писателя и видного демократа Порфирьева. – Что?! – И спросить у гражданина Непомнящего, куда он дел пистолет «Рюгер 22/45». – Вы сошли с ума! – Не сошел. Вот бланк явки с повинной. Несколько годков скостить можете. – Вы взбесились! – Да что уж вы, право, – отмахнулся я и все-таки не выдержал: – А вы по утрам лысину моете или бархоткой протираете? Он очумело уставился на меня. * * * Требования к уровню образования и умственного развития у преступников-антикварщиков гораздо выше, чем у представителей других лихих профессий. То же самое касается и их социального положения. Торговать наркотиками на Северном рынке можно и с двумя классами образования – оно даже сподручнее, если ты азербайджанец из горного аула или цыган из табора, лишь бы знал, как деньги выглядят. Лазить по карманам спокойно может человек, выросший и живущий на помойке. Разделать сберкассу – тоже ума большого не надобно. Даже для создания липового акционерного общества не требуется знать ничего такого, чего нельзя было бы усвоить за три дня. Другое дело работа с произведениями искусства. Тут место натурам чувствующим, обладающим специальными, порой весьма глубокими познаниями в области прекрасного. |