Онлайн книга «Антикварщики»
|
– Братишка собирает. – Тогда бери. Мне этот мусор ни к чему… * * * – Здравствуй, Алексей. – Здравствуй, женушка. – Бывшая женушка. – Запамятовал. – Тебе Котенок через наших знакомых письмо передала. – На английском языке? – На русском. Написано: «Дорогому папочке». Я ее восторгов по отношению к тебе не разделяю. – Убит горем после таких твоих слов… Как письмо взять? – Подъезжай часов в восемь. Володька задержится сегодня. Тебе ему лучше на глаза не попадаться. Он на тебя зол как черт. – Почему? – Ты ему какую-то подлость сделал. Он злится на тебя, а виноватая получаюсь я – всегда под рукой. Господи, мне от тебя покоя и в могиле не будет. – Будет. Нас похоронят на разных кладбищах. – А ты, никак, на Новодевичье рассчитываешь?.. Ну хватит. Придешь? – Приду. Я повесил телефонную трубку. Володька на меня зол как черт. Интересно, с какого такого лешего он на меня зол? Я с ним живу в разных измерениях. Наши интересы никак не пересекаются… Ровно в двадцать часов я был в подъезде нового дома около метро «Юго-Западная». Володька недавно купил здесь квартиру. Дом был что надо, для новых русских, с подземными гаражами, просторными холлами и отъевшимся амбалом в качестве привратника у входа. – Вы к кому? – снисходительно и подозрительно осведомился он, заслоняя проход и играя резиновой дубинкой. Костюмчик у меня явно не соответствовал местным стандартам. – Милиция, – продемонстрировал я удостоверение. Он лишь скользнул глазом по нему и набычился. – Ну и что? К кому? Во мне взыграла справедливая обида за нашу контору, которую тут в грош не ставят. – Всем сопливым объяснять? Не мельтеши, сынок, – я отодвинул слегка оторопевшего охранника и пошел к лифтам. – Отдыхай… Надя только что пришла с работы и еще не сняла свой строгий, элегантно сидящий на ней костюм. Деловая женщина. Рекламная львица. Такие цыпочки лезут во все шоу на телевидение и, улыбаясь, одаривая гостей передачи талонами, путевками и электромиксерами, несут какую-нибудь чушь типа «только у нас вы можете»… – Заходи, – кивнула она. – Кофе будешь? – Буду. Ты какая-то задерганная, – сделал я ей комплимент. – Мешки под глазами. Она недовольно взглянула на себя в зеркало, потрогала кожу на лице. – Где ты видишь мешки? – А что, нету? Тогда извини. – Галантен, как всегда… Деньги делаю. Забегалась. – Правильно. Хочешь иметь мешки денег, поимей сперва мешки под глазами. Где твой кофе? Мы прошли на кухню. Она начала нажимать какие-то клавиши, заработала, загудела скрытая механика. Кухня была как на космическом корабле – последнее слово техники. Через пару минут кофе был готов. На столе появились пирожные. – Видел твою рекламу щетки для туалетов, – сказал я, прихлебывая кофе. – Драматично. Посильнее, чем «Фауст» Гете. – Смешно-то как, – всплеснула руками Надя. – Все такой же злой. И циник. Старая песня. Звякнул замок. Точнее, куча замков. Хозяева квартиры, похоже, не слишком надеялись на привратника и дверь сделали в расчете на удар гранатомета. На пороге кухни возник Володька. На меня он смотрел хмуро, как большевик на колчаковского офицера. – Привет, дружище, – вполне миролюбиво произнес я. – Здорово. Охранник в подъезде сказал, что какой-то бешеный мент проскочил метеором и еще обхамил его. Я сразу понял – без тебя тут не обошлось. – Эх, буржуи, поставили холуя нахального в подъезде, который власть не уважает. – Я потянулся за эклером. – Ты садись, Вова. Чувствуй себя как дома. Надя тебе кофе сварит. – Спасибо тебе, дяденька, – кивнул он и уселся рядом со мной. Надя поставила перед ним кофе. – Чего ты на меня вызверился? – полюбопытствовал я скучающе. – Еще спрашивает! Знаешь, на какие деньги ты меня нагрел?! – Я? Тебя? Ты икры на фуршетах переел. Ее излишек на мозги давит. – У меня наклевывается фантастически выгодный контракт с фирмой «Запад-Континент». Ее босс приезжает в Москву. Мы его обхаживаем. Таскаем по ресторанам. Клиент почти дозревает. И тут появляется Московская краснознаменная милиция и задерживает его за какую-то безделицу. – Постой-ка. Так ты за Педро Зарате меня просил, чтобы я его с Министерством культуры свел? – Да. После того как он побывал в МУРе, заявил, что больше дел с нами не имеет. Он считает, что это я его подставил. Рамон, третий секретарь посольства, рассказал, что бугай опер с короткой черной с проседью стрижкой обещал ему, неприкосновенному дипломату, набить морду, и я понял – твоих рук дело. Где еще такого мента очумелого найдешь? – Можно найти. – Ух, – прошипел Володька. – Ладно, давай выпьем, – он потянулся и вытянул из холодильника высокую, замысловатой формы бутылку вина. – Я за рулем. – Ничего. Я машину из фирмы вызову – отвезут. – Давай. Мы выпили по бокалу. К пирожному прибавились креветочный салат, холодные телячьи котлеты, вазочка с черной икрой и еще несколько деликатесов. Володька всегда был горазд пожрать. – Свинью ты мне, Леха, элитную подложил. – На твоем несостоявшемся партнере клейма негде ставить. От его денег за милю наркотой тянет. – Да ну тебя. – Деньги не пахнут, да? Я этого чурбана повязал, когда он краденые вещи скупал. На них кровь. Он наше национальное достояние чемоданами к себе в сельву тащит. Мне что, смотреть, как последнее из России везут? – Меня не интересует, сколько он деревяшек вывез. Это не мое дело. У нас бизнес, – вино начало гулять в Володькиной голове. – Вот-вот. Достойная позиция упыря-капиталиста. – Отстань. Культурное достояние у него разграбили. Икону у старушенции купили. Да кто его, твое национальное достояние, только не разграблял? Большевики из икон четырнадцатого века костры жгли. Эрмитаж распродавали. Сто лет никому здесь ничего не нужно было, и вдруг спохватились – ах, национальные ценности. Понадобились. – Именно. Понадобились. – Купля-продажа. Кто-то продает иконы, кто-то покупает. При чем тут госграницы? Да и на Западе эти вещи целее будут. – Да, будут. На Западе в припортовых барах целые иконостасы, похлеще, чем в наших церквях. Висят лики рядом с африканскими масками. Дикарское искусство. – Может, и так. – Эти «деревяшки» – наша история, наша кровь. Да, жгли, плохо относились когда-то. Но это наши ошибки. Наша вина. Наше прошлое. И будущее. А эти доны Педро, Майки и Джоны с вами, упырями новорусскими, все норовят вывезти, каждый цент из нас выдавить. Буду этих тлей давить. |