Онлайн книга «Почерк судьбы»
|
– Вы сейчас на полном серьезе сравниваете мою жизнь с сюжетом сериала? – Ах, да бросьте! Как там говорил великий Оскар Уайльд? Неприятно, когда о тебе много говорят, но еще хуже, когда о тебе не говорят вовсе. – Должно быть, он в этом разбирался, – сухо бросил Йонатан. – Насколько мне известно, достопочтенный мистер Уайльд провел последние годы жизни в тюрьме, попав туда по обвинению в непристойном поведении, и умер вскоре после освобождения в нищете и полном одиночестве. – И все-таки его мысль очень интересна. – Только подобные воззрения ему ничем не помогли. – Зато помогают потомкам. – Наверняка это большое утешение post mortem [41]. – Ну… – Маркус Боде развел руками. – Разве мы изо дня в день занимаемся тем, что оставляем потомкам великую литературу? – Мне бы больше понравилось, если бы нас ценили и осыпали гонорарами еще на этом свете. Маркус Боде сразу оживился: – Может, обсудим наши дела? – Мм… Черт! Черт, черт, черт! Йонатан сам вырулил на тонкий лед, а ведь он хотел избегать этой темы как можно дольше. Неудача! Быстро ему на ум не пришло никакой хорошей отговорки, поэтому Йонатан сдался. И решил сам «перейти в наступление». – Охотно, – помолчав, сказал он. – Но, поскольку вы упомянули о своем многолетнем опыте работы в издательстве, меня интересуют ваши предложения. – А вот мне хотелось бы узнать, что вы как руководитель издательства думаете о его нынешнем положении, которое очень наглядно отражено в документах, – сказал Боде. – Пожалуйста, после вас! – Нет, нет, я даю вам право выступить первым! Йонатан откашлялся. Что здесь происходит? Сюда явился Лорио [42] со скрытой камерой? Почему Маркус Боде не решается высказать свое мнение? Может, он… Боится? Боится его, Йонатана Н. Грифа? Такое вряд ли можно представить. Йонатан ведь не отец. Кроме того, он и сам боится. Неужели Йонатан и в самом деле так подумал? – Давайте серьезно, господин Боде, – произнес Йонатан, стараясь, чтобы его голос звучал авторитетно. – Вы занимаетесь текущими делами и наверняка лучше знаете все показатели, чем я. Вы анализируете рынок, и было бы глупо с моей стороны не узнать сначала ваше мнение как эксперта в этих вопросах. – Вы так думаете? – Да, конечно. – Значит, вы хотите, чтобы я открыто высказал свое мнение? – Я вас прошу об этом! Маркус Боде замялся. Потом он поставил стакан на столик, заерзал в кресле, придвинулся вперед, составил ноги вместе и сложил руки на коленях. – Если на чистоту, то для меня все выглядит примерно так: наше издательство больше не может следовать тем путем, которого придерживалось с момента основания. Иначе нам не выдержать конкуренции. – Вы не могли бы описать ситуацию подробнее? – Издательство «Грифсон и Букс» ратует за высокую литературу. Только ее уже мало кто покупает. Если вы интересуетесь моим мнением, то мы в срочном порядке должны стать популярнее. – Популярнее? – Йонатан выплюнул это слово, будто оно имело отвратительный привкус. Маркус Боде кивнул. – Что вы имеете в виду? – Я считаю, что мы должны срочно включить в наш план хотя бы несколько произведений развлекательного жанра. Это могут быть любовные романы, детективы и триллеры. Ну и исторические бестселлеры. – Ни в коем случае! – Я предполагал, что вы именно так отреагируете. Но я не вижу другого выхода. – На это «Грифсон и Букс» не пойдет! – Если ничего не изменится, то издательство так и не сможет подняться. – И все же, – не унимался Йонатан, – если у тебя фабрика по производству болтов, то нельзя вдруг решить с завтрашнего дня продавать дюбеля только потому, что они лучше идут на рынке. Маркус Боде растерянно посмотрел на него, и Йонатан мог его понять: ему самому это сравнение показалось странным. Он не знал, в какой части его мозга родилась мысль о болтах. Должно быть, там что-то перемкнуло от паники. – Нет, нужно просто продавать другие болты, – коммерческий директор использовал то же сравнение. – Если хозяин этого не хочет, то нужно прикрыть фабрику, потому что бизнес пришел в упадок. – Ну, это не может быть настолько драматично. – Вы цифры в финансовых отчетах видели? Это именно так и выглядит. – Конечно я их видел! – Тогда вам должно быть ясно, что ситуация драматичная. – Но… Йонатан пытался подыскать правильные слова. Не нашел. Ничего не пришло ему на ум, кроме невнятной фразы: – И все же мы не будем участвовать в программе отупления мира, чтобы получать прибыль! – Откуда у вас вообще такое, я бы сказал, патологическое отрицание всего, что имеет хоть какое-то отношение к развлекательному жанру? – спросил Боде. – Это не отрицание! – заносчиво возразил Йонатан, а потом спросил себя, не ссорятся ли они сейчас. Выглядело это именно так. – Нет? – Я всегда считал, что мы с вами одного мнения по этому поводу и вы полностью согласны с нашей программой. – Так оно и есть! Речь ведь идет не о моем личном вкусе и моих предпочтениях и не о ваших, а о том, что продается. «Грифсон и Букс» – это коммерческое предприятие, и вы как руководитель несете ответственность за своих сотрудников. – В первую очередь это предприятие с давними семейными традициями. И я обязан их поддерживать. – Я и это понимаю, – успокаивающе произнес Маркус Боде. – Я же не предлагаю вам издавать только романы-вестерны. Просто нужно вводить время от времени продающуюся позицию, чтобы мы могли финансировать нашу основную программу. – Я считаю это лицемерием! – А я считаю это ловким ходом. – Тогда у нас на этот счет разные мнения. Они неотрывно смотрели друг на друга. Молча. Даже не мигая. Момент истины возле парка Инноцентия. И только Йонатан хотел откашляться и сказать что-то примиряющее, сознаться, что он вошел в раж, как вдруг снаружи раздался пронзительный крик: – Отпустите меня сейчас же! Йонатан мгновенно подхватился с кресла, словно его укусил тарантул. Маркус Боде последовал его примеру, мужчины разом бросились в коридор, к двери. |