Онлайн книга «Как вырастить здорового ребенка»
|
Конечно, я не работаю в детском онкологическом отделении. Вот где могли бы рассказать об этих матерях гораздо больше. Я встречалась и общалась с матерями, когда болезнь ребенка уже была ими осознана. Каждая из них боролась с несчастьем по-своему. Вот главное, что ощущается в общении с этими людьми: все лишнее, наносное, суетливое – все отпадает, облетает с них, как ненужная шелуха. Как будто понимая (или просто чувствуя), что близость смерти не терпит суеты… что суета не нужна, если рядом вечность… Эти матери приходят в поликлинику и обращаются к врачу строго по делу, иногда безропотно отстаивают длинные очереди, пропуская вперед очередную неврастеничную мамашу, которая «уже два часа тут стояла». Они всегда говорят «спасибо», когда уходят. * * * Пусть читатель простит меня за то, что я процитирую другую свою повесть. Это не потому, что считаю свои произведения такими уж особенными. Возможно, об этом кто-то сказал лучше. Просто эта книга – итог десяти прожитых лет. Многое из того, о чем я сейчас пишу, было осмыслено раньше и попало в приводимую повесть. Речь в повести идет о репрессированных, о жертвах сталинских лагерей. Но суть от этого не меняется. «Про себя Анастасия Петровна назвала этих людей «стоящими у черты». Человек подведен к смертной черте. И одного раза хватило бы, чтобы смести с человеческой души все лишнее и оставить в ней только самое главное. Божеское. Если человек этот не сломался, не струсил, не сподличал и остался человеком. А если человека многократно подводить к смертной черте? Вероятно, его душа становится хрустальной? Она начинает переливаться радужными, светлыми гранями… Ведь вся грязь слетела с этой души… Не так ли? Пусть человек при этом надевает на себя ватник зэка, или пижаму онкологического больного, или монашеское одеяние, наконец. Или еще какую-нибудь одежду, дерюжку или костюм – это не имеет значения. Если ваше сердце не потеряло способности ловить отблески, если вам посчастливится встретиться с таким человеком один на один – можете считать, что вам крупно повезло. Святые отцы призывали нас всегда помнить о смерти. Нет, не все, кто «стоял у черты», стали святыми. Но отпадала грязь… отпадала от многих…» [25] * * * Помнить о смерти… В утренней молитве мы просим Матерь Божию: «…отжени от мене, смиренного и окаянного раба Твоего уныние, забвение, неразумие, нерадение…» [26] Не это ли забвение имеется в виду? У смертной черты ощущаешь главное… но возвращаешься к жизни, и снова суета захватывает тебя… Когда я однажды возвратилась после тяжелой операции домой… Помню, лежу на своем диване, слезы из глаз сами льются, и повторяю себе: «Только не забыть… Господи, только не забыть… не забыть…» Не забыть, иначе Господь снова подведет тебя туда, где память твоя обновится. И снова будешь кричать в несмирении своем: «Господи, за что? Почему именно меня? Это несправедливо!» * * * Да, о третьем ребенке, фамилию которого я переписала в мой новый журнал. Надеюсь, навсегда! (Ну, до передачи во взрослую поликлинику – уж точно!) Мальчик перенес несколько курсов химиотерапии, и его ремиссия продолжается больше пяти лет. Но за это время от онкологического заболевания умер его отец. – Он взял болезнь на себя, – однажды сказала мне мать ребенка. – А я должна сына вырастить… Не знаю я… Может, так получается у некоторых отцов… Не знаю… С этой матерью я не могла говорить о покаянии, об исцелении церковными таинствами, о помощи святых. Эта мать – мусульманка. Родители первого умершего мальчика не молились. Только бабушка, немного. Родители (мать) умершей девушки молилась много… и я о ней молилась… Неисповедимы пути Твои, Господи. * * * Вся комната воронкою Смыкается во мне, Пространство плотно комкая. Осадочно, на дне Души моей отчаянной Слоятся дни, как ил. Тесьмою нескончаемой Бог время раскроил И вшил в полотна вечности, Дав каждому из нас Рукою безупречности Свой век, свой год, свой час. Артем Кондрашин
[27] Не верьте тому, кто будет говорить, что сердце врача черствеет от времени и перестает реагировать на чужую боль. Американский поэт и редактор Алеж Катои пишет: «Жуткое чувство, когда понимаешь, что сделал все, что возможно, а на деле – ничего. Видимо, не все сделал… Это грязная и глупая привычка дураков говорить, что медики привыкают к виду умирающих. Привыкнуть невозможно. Никогда…» ОНКОЛОГИЯ Я еще вернусь в палаты эти, В белый, белый, белый неуют, Где почти совсем не плачут дети И в микстурах время раздают. Малыши. Еще не понимают, Да и кто посмеет им сказать: Почему так часто плачут мамы И врачи не смотрят им в глаза? Почему не радуют игрушки, Отчего совсем не до игры, И зачем летают над подушкой Злые разноцветные шары?.. Почему? За что их путь отмечен В никуда? Не повернуть назад… Вечности распахнуты навстречу Двери одинаковых палат. Чем на детский взгляд смогу ответить? Сказкой? Правдой? Или лучше – ложь? Я еще вернусь в палаты эти, Если успокою в сердце дрожь…
[28] * * * Небольшие отрывки из беседы с протоиереем Сергием Филимоновым – врачом-хирургом, кандидатом медицинских наук и настоятелем православного больничного прихода Святого великомученика и целителя Пантелеймона-на-Ручье, председателем Общества Православных врачей Санкт-Петербурга. «Каждая болезнь имеет свой смысл. Господь посылает болезнь, а вернее, попускает, в том месте, органе или системе, где страсть, поражающая душу человека, проявляется максимально. Болезнь же тогда является лекарством, пресекающим дальнейшее развитие страсти. |