Онлайн книга «Ты только попроси. Или дай мне уйти»
Мне страшно, и я знаю, что Эрик тоже боится. Но никто из нас в этом не признается. Я – чтобы не волновать его, а он – чтобы не волновать меня. В день операции меня всю колотит. Я настаиваю на том, чтобы поехать вместе с ним, и он не отказывается. Я нужна ему. Соня, его мать, тоже приезжает с нами. Когда приходит время расставаться, Эрик целует меня и шепчет: – Не волнуйся, все будет хорошо. Киваю и улыбаюсь. Хочу, чтобы он видел меня сильной. Но как только он исчезает, Соня заключает меня в свои объятия, и я делаю то, что так хорошо у меня получается в последнее время, – плачу! Как мы все и ожидали, операция прошла успешно, и Марта настаивает, чтобы Эрик провел ночь в больнице. Тот отказывается, но когда я начинаю злиться, он сдается и даже соглашается на то, чтобы я составила ему компанию. Этой ночью, когда мы лежим вдвоем, он в тишине произносит: – Надеюсь, что наш ребенок не унаследует проблему с глазами, как у меня. Я никогда об этом не думала, и мне грустно оттого, что Эрик уже принял это во внимание. Он, как всегда, все учитывает. – Я уверена, что этого не случится, любимый. Не волнуйся теперь об этом. – Джуд… Из-за моих глаз всегда будут проблемы. – Я тоже всегда буду доставлять тебе проблемы. И я даже не говорю о тех проблемах, которые тебе устроит Медуза. У-у-у-у-у-ух! Так что приготовься, Циммерман. Слышу его смех, и меня это подбадривает. Горя желанием обнять его, встаю со своей постели и падаю рядом с ним. – Милый, у тебя проблема со зрением, и с этим мы должны смириться. Я люблю тебя, ты любишь меня, и мы преодолеем эту проблему и все другие, которые у нас еще будут. Я хочу, чтобы ты сейчас об этом не переживал, договорились? – Договорились, малышка. Стараясь сменить тему, добавляю: – Когда родится Медуза, даже не думай отлынивать от заботы о ней из-за своих чертовых глаз. Э нет, разумник, даже не мечтай! Я хочу, чтобы ты был у детской кроватки с дня рождения Медузы до того момента, когда она поступит в университет или станет хиппи и захочет жить в коммуне, понятно, чемпион? Эрик улыбается, целует меня в макушку и отвечает: – Понятно, чемпионка. Два дня спустя его глаза приходят в норму и становятся прежними. Я радуюсь этому и тому, что на рождественские праздники к нам приезжает моя семья. И все же, несмотря на радость, я дерьмово себя чувствую. Меня постоянно тошнит, я похудела так, как еще никогда в жизни. Одежда на мне висит, мне никогда не хочется есть, и я понимаю, что из-за этого Эрик постоянно тревожится. Вижу это по его взгляду. Его изводит, когда я бегаю в туалет. Он страшно мучается, поддерживая меня за лоб. Мои гормоны неуправляемы, и я начинаю смеяться так же внезапно, как и плакать. Я себя не узнаю. 21 декабря мы едем в аэропорт, чтобы встретить моих родных. Мое сердце наполняется счастьем и радостью оттого, что они проведут с нами рождественские праздники. Когда отец и сестра замечают меня, их лица говорят сами за себя. А племянница, чмокнув меня, спрашивает: – Тетя, ты что, заболела? – Нет, милая, а что? – Потому что у тебя жуткий вид. – Ее часто рвет, – поясняет Флин. – И нас это очень беспокоит. – Ты хорошо за ней ухаживаешь? – спрашивает Лус. – Да, мы все ухаживаем за мамой. Племянница в изумлении смотрит на него и спрашивает: – Тетя – твоя мама? Он смотрит на меня, и я ему подмигиваю. – Да, тетя Джуд – моя мама, – отвечает он. – Как кру-у-у-у-то, – шепчет Лус, глядя на него. Дети всегда так откровенны. 24 декабря мы все вместе празднуем сочельник. Мои родные счастливы. Они написали пожелания на листиках и развесили их на дереве. Эрик с улыбкой наблюдает за нами, а я в восторге оттого, что мы собрались все вместе. Беременность меня изводит. Она не дает мне жить. В моем теле ничто не задерживается, я не могу даже удержать в себе вкуснейший хамон, который привез отец. Я ем его с таким наслаждением, но совсем скоро прощаюсь с ним, как и со всем остальным. Зато когда мне становится лучше, я все равно набрасываюсь на хамон. Ох и упертая же я! Сестра, со своей тягой успокоить меня, уверяет, что тошнота исчезнет после третьего месяца. – Я надеюсь, потому что Медуза… – Булочка, не называй его так! Это ребеночек, и он может обидеться на то, что ты так его обзываешь. Смотрю на нее и в итоге решаю промолчать. Так будет лучше. Затем я смотрю на отца и Эрика, которые играют на Wii с Флином и Лус в теннис. Похоже, им весело! – Ай, булочка, я до сих пор не могу поверить, что ты станешь мамой. – Я тоже, – вздыхаю я. Ракель начинает рассказывать о родах, растяжках, налитых ногах, пятнах на коже, и мне становится еще хуже. И это все будет со мной? Я слушаю ее, перевариваю информацию и, когда больше не выдерживаю, делаю то, что так здорово умеет делать она сама, – перевожу тему, спрашивая: – Ладно, а ты ничего не собираешься мне рассказать о своей дикой интрижке? Ракель улыбается и, приблизившись ко мне, шепчет: – В тот вечер, когда я встречалась с Хуанином из магазина, когда я вернулась домой, он ждал меня в соседнем переулке. – Да что ты говоришь! Она кивает и продолжает: – Булочка, он ревновал меня. – Естественно. – И мы повздорили. Правда, очень тихо, чтобы никто нас не услышал. Я улыбаюсь и, увидев, как племянница кричит, словно безумная, выиграв в Wii, добавляю: – Это естественно, что он ревновал, если ты ушла с другим. На его месте я бы предложила руку Богу, если после того, как он предложил тебе руку, ты отказала ему и пошла на свидание с другим. Моя безумная сестра прыскает. Ее лицо светится таким счастьем. Я тоже смеюсь, и потом она, вдруг придвинувшись ко мне, шепчет: – Я с ним переспала. Кстати, это так неудобно – на заднем сиденье автомобиля. Хорошо, что мы потом поехали на «Виллу Смугляночку». Открыв рот от изумления, хочу что-то сказать, но сестра мечтательно произносит: – Он такой галантный, такой мужественный, что я схожу с ума. – Ты переспала с ним? – Да. – Серьезно? – Ну да. – Ты?! Ракель смотрит на меня и, приказывая говорить потише, произносит: |