Онлайн книга «Ты только попроси. Или дай мне уйти»
Ловко поднимаясь на ноги, наш друг бросает на нее взгляд, одергивает пиджак и, касаясь узла галстука, цедит сквозь зубы: – За восемь, Женщина-Кошка… Мы с Эриком переглядываемся. Меня разбирает смех. Это дуэль титанов. Тогда девушка улыбается, не устрашаясь присутствием такого типа, как Бьорн, озорно пробегает по его телу своим голубоглазым взглядом и говорит, надевая очки-авиаторы: – Не смеши меня, Джеймс Бонд. – Затем, глядя на меня и Эрика, поясняет: – У вас три варианта. Первый – это я. Второй – это Джеймс Бонд. А третий – это ждать, когда приедет скорая. Решать вам. – Я выбираю первый, – решительно отвечаю я. Бьорн изумленно протестует, а она с победной улыбкой смотрит на Эрика и говорит: – Иди за мной. Эрик смотрит на меня, и я киваю. Он знает, что до больницы ехать около сорока минут, но я почему-то верю, что, если Мэл сказала, что мы туда доедем за двенадцать, значит, так и будет. Эрик берет меня на руки и бежит через весь торговый центр. Когда мы выходим, нас ждет впечатляющий «Хаммер». Садимся в него, и, когда Бьорн тоже собирается сесть в машину, девушка останавливает его и говорит: – А ты лучше езжай на своем «Астон Мартине». Тут же закрывает дверь, и «Хаммер» выезжает на всей скорости. Мэл смотрит на нас. – Сейчас 16:15, в 16:27 мы будем на месте. Боль возвращается. Она очень сильная, но мне удается ее сдержать. Эрик и Мэл заставляют меня дышать, и я с благодарностью принимаю их внимание, в то время как машина летит на всех парах и ни разу не сбавляет скорости. Когда мы останавливаемся, слышу голос водителя: – Мы приехали. Эрик ударяется с ним руками и с широкой улыбкой шепчет: – Спасибо, дружище. Когда я выхожу из машины, у входа в больницу нас ждет Марта и, усадив меня на кресло, говорит медсестре: – Предупредите родильное отделение, что приехала сеньора Циммерман. – Затем, глядя на меня: – Поехали, моя чемпионка, как только ты родишь, отпразднуем это в «Гуантанамере». – Марта, не перегибай, – возражает Эрик, а я смеюсь. Ко мне подходит Мэл: – Сейчас 16:27. Я обещала, что довезу тебя сюда за двенадцать минут, и я выполнила свое обещание. – Я расплываюсь в улыбке, и она добавляет: – Была рада с тобой познакомиться, Джудит. Надеюсь, что все будет хорошо. Крепко сжимаю ей руку и, не отпуская ее, говорю: – Спасибо тебе за все, Мэл. С очаровательной улыбкой она отвечает: – Если у меня завтра будет свободное время, заеду познакомиться с Медузой, ладно? – Будем очень рады, – отвечает Эрик с благодарностью. – Возьмешь с собой Саманту? – спрашиваю я. Мэл с улыбкой кивает. Через мгновение девушка садится в машину и исчезает. Мы входим в больницу, и меня сразу отвозят в родильное отделение, в очень красивую палату. Приходит мой гинеколог и говорит, чтобы я не беспокоилась о будущем Медузы. Все будет хорошо. Затем она засовывает в меня руку и причиняет мне такую боль, что у меня искры сыплются из глаз. Проклинаю всех ее родственников. Эрик крепко меня держит и страдает вместе со мной. Женщина вынимает из меня руку и сообщает, снимая перчатки: – Ты раскрыта на четыре сантиметра. – И, увидев мою татуировку, говорит: – Ну и ну, Джудит, какое у тебя сексуальное тату. Я киваю головой. У меня все болит и вовсе не хочется улыбаться. Эрик взволнованно спрашивает: – Доктор, все в порядке? Она смотрит на него и жестом головы показывает: «Да». – Все так, как должно быть. – Затем она ощупывает мою ногу и, дав мне успокаивающий шлепок, добавляет: – А теперь расслабься и попробуй отдохнуть. Я очень скоро к тебе вернусь. Когда она уходит, смотрю на Эрика, и у меня дрожит подбородок. Увидев это, он быстро произносит: – Нет, нет, нет, только не плачь, моя чемпионка. Он обнимает меня, и я, чувствуя, что боль возвращается, возмущаюсь: – Это чертовски больно. Беру Эрика за руку и скручиваю ее с такой же силой, с какой у меня все сжимается внутри, но, несмотря на то что делаю ему больно, он не протестует. Он терпеливей, чем я. Когда боль стихает, смотрю на него и шепчу: – Эрик, я не могу. Я не переношу боль. – Ты должна это сделать, дорогая. – Хрена лысого! Скажи, чтобы они уже сделали мне эпидуральную анестезию. Пусть они вытащат из меня Медузу, пусть сделают что-нибудь! – Джуд, успокойся. – А я не хочу! – кричу я вне себя от злости. – Если бы ты испытывал такую боль, я бы перевернула землю с ног на голову, чтобы она у тебя прошла. Сказав это, понимаю, что я стала злой. Эрик этого не заслуживает. Крепко сжав его руку, притягиваю его к себе и, всхлипывая, шепчу: – Прости… прости, дорогой. Никто в целом мире не заботится обо мне лучше, чем ты. Он, не обращая внимания на мои ругательства, говорит: – Успокойся, малышка… Но мое ангельское и спокойное состояние быстро проходит. Боль опять возвращается, и я, выкручивая ему руку, цежу сквозь зубы: – Боже мой… Боже мой… Опять начинается эта чертова боль! Эрик вызывает медсестру и просит ее об эпидуральной анестезии. Женщина видит, что я в истерике, и сообщает, что не может мне ее сделать без разрешения врача. И я начинаю материться. Осыпаю матами абсолютно всех. Конечно же, по-испански, чтобы меня не поняли. С каждым разом боль становится сильнее, и я не могу ее терпеть. Я – плохая больная… Я – плохой собеседник… Я – все наихудшее… Эрик пытается отвлечь меня, приговаривая тысячу ласковых слов. Заставляет меня дышать, как нас учили, но я не могу. Я так сильно сжимаюсь из-за боли, что не понимаю, дышу я, пищу или матерю всех родственников больничного персонала. Я потею… Я дрожу… Чувствую новый спазм… Сжимаю руку Эрика, который подбадривает меня дышать. Дышу… дышу… дышу. Боль снова утихает. Но с каждым разом она возникает все чаще и становится все сильнее. – Я умира-а-а-а-ю, – тяжело вздыхаю я. Эрик вытирает мне лицо влажным полотенцем и говорит: – Любимая, задержи взгляд на одной точке и дыши. Делаю это, и боль стихает. Но когда она возникает снова, я, предвидя, что он в энный раз скажет задержать на чем-нибудь взгляд, с силой хватаю его за галстук, притягиваю к своему лицу и рычу, вне себя от ярости: |