Онлайн книга «Свидетелей не оставлять»
|
– Надеюсь, он нас не с пулеметом встретит… Пуля пробила деревянную дверь и просвистела у виска Норгулина, который только и успел сказать: – Откройте, мы из милиции. Инстинктивно он отпрянул в сторону и прижался к стене. Тут же вторая пуля пробила дверь. Будь он менее расторопен, эта пуля была бы его. – Египетская сила. – Норгулин вытащил пистолет и пытался сдержать дыхание и вернуть сердце, ухающее где-то в желудке, на положенное ему место. – Не возьмете, мусора гребаные! Бах! Еще одна дыра в двери. – Чего этот жлоб не поставил себе металлическую дверь? – Норгулин сжал в вспотевшей руке «стечкин». Бах! Одной дыркой стало больше. – Или у него патронов завались, – сказал Рудаков, – или полностью чердак поехал. – Глен, не дури! – заорал Норгулин. – Дом блокирован! Если ты сейчас не выйдешь, я дам приказ штурмовать хату! – По фигу! Штурмуйте, мусора поганые! А я тем временем эту рожу адвокатскую грохну! Он у меня в заложниках! – Ну и грохай! – откликнулся Норгулин. – Не жалко. Только живьем тебя брать не будем! – Слышь, мусор, я его точно грохну! А потом будь что будет. – Господа, – донеслось тонкое верещанье. – Спасите… Он меня убьет! – И действительно убьет, – негромко произнес Рудаков. – А нам за него головомойку по первое число устроят… Хотя, по мне, пускай он хоть всю юрконсультацию в расход пустит. Норгулин не знал, что делать. В любых обстоятельствах для сотрудника милиции жизнь заложника – святое. Это основное правило – во что бы то ни стало не допустить его гибели. – Слышь, мусор, отводи своих людей. Вы мне даете проход! – У тебя ничего не выйдет. Подумай о себе. Тебе не уйти далеко. Сдавайся, Глен. Я гарантирую тебе жизнь. – Все, дайте проход, я выхожу! Норгулин кивнул Рудакову, и они поднялись на пролет выше. Дверь распахнулась от удара ноги. Из квартиры выскочил Глен, прикрываясь Альтшуллером. Перепуганный до смерти, тот верещал жалко и неубедительно: – Семен, вы не можете так поступать со мной… После того, что я для вас сделал… Ой, больно!… Семен, вы же интеллигентный человек… Ох, вы мне разбили нос… Ну, пожалуйста… – Молчи! Глен был уже внизу. Оперативники, посмотрев в пролет, бросились следом. Рудаков выглянул из подъезда и тут же отпрянул. Грохнул выстрел. Глен целился в него, но не попал. – Семен, вы не можете… – продолжал ныть адвокат. Держа Альтшуллера за шею, затравленно озираясь, Глен сумел открыть дверь адвокатской «восьмерки», сел на сиденье, не отпуская Альтшуллера, стоявшего на асфальте на коленях, завел мотор. – Семен, умоляю вас… Глен отшвырнул адвоката прочь, выстрелил в него и надавил на газ. Норгулин склонился над Альтшуллером. Пуля угодила тому в правую сторону груди. – Жив? – спросил Рудаков. – Пока жив, – отозвался Норгулин. – Негодяй, – слабо прошептал адвокат. – Пять тысяч долларов забрал. И машину разобьет… А она столько денег стоит. Глаза его закрылись. Он потерял сознание. * * * К одиннадцати часам мероприятия были завершены. Все кабаки и адреса выставлены, разбито некоторое количество носов и выбито энное количество зубов, впрочем, у многих их хозяев физиономии вряд ли стали от этого хуже. Любые попытки сопротивления милиция в последние годы научилась подавлять в зародыше. Бары и рестораны милиция не «бомбила» уже с полгода. Раньше РУОП исправно проводил подобные мероприятия. Бандиты чувствовали, что в городе существует сила, с которой нужно считаться, и вели себя осмотрительно. Но так уж получается, что многие представители власти, коммерческих структур, средств массовой информации тоже любят подобные питейные заведения, не считают за грех сидеть за одним столиком с представителями преступного мира, да еще и глушить «Чинзано» за их счет. Поэтому продолжать благородное дело контроля за кабаками было затруднительно. Поднялся оглушительный вой в прессе, посыпались угрозы из администрации. «Беззаконие! Это вам не тридцать седьмой год!» Сотрудники милиции привыкли, что упоминания о тридцать седьмом годе обычно сыпятся тогда, когда кому-то очень не хочется отвечать за преступления и вообще согласовывать свои действия с этим докучливым уголовным кодексом. Пришлось малины оставить в покое. Бандиты вновь почувствовали себя на коне. Кабаки вновь стали их суверенной территорией. Они расслабились. Забыли об осторожности и о том, что некоторые предметы лучше не носить с собой. И поплатились за это. В результате за один вечер в трех барах было изъято два пистолета, обрез, большое количество наркотиков. На квартире у Снайпера обнаружили новенькую, в смазке, еще не пристрелянную малокалиберную винтовку с оптическим прицелом – одно из наиболее эффективных орудий профессиональных киллеров. На квартирах также изъяли несколько антикварных безделушек, которые вполне могли быть трофеями с разбоев, а значит, послужить вещественными доказательствами преступлений. Плохо, что из ядра команды удалось арестовать только Гусявина. Снайпера и Матроса не нашли. Глена тоже не оказалось в квартире. От Норгулина и Рудакова ему удалось сбежать. Где их теперь искать? Фотографии размножены, переданы заступающим на дежурство по несению патрульной службы, разосланы ориентировки, телетайпограммы… Словом, милицейская машина была запущена. А что толку? Если очень повезет, может быть, кто-то из патрульных наткнется на разыскиваемых. Но надежда на это мала. В таких делах реально что-то могут сделать только оперативники, у которых гораздо больше возможностей для розыска. – Ночь же, – сказала Света, когда Гусявин потребовал адвоката. – Я до утра подожду. – Как же, подождешь, – усмехнулся Норгулин. – Подожду. Мне торопиться некуда. Все равно вам меня отпускать придется: невиновен. – Гусявин руками развел. Он лихорадочно прокручивал, какую линию поведения избрать. Колоться? Или в отказ уйти? Надо посидеть, подумать. Кроме того, сейчас предоставляют адвоката с момента задержания. С адвокатом можно посоветоваться, он что-то дельное подскажет. С ним можно и весточку на волю послать о том, чем располагает следствие, кому надо рога обломать, кто стучит. Адвокат при задержании – полезное изобретение. И Гусявин решил использовать его. После шока при задержании он уже взял себя в руки настолько, что не наделает глупостей. – Без адвоката вы из меня слова не выдавите. – Да? – радушно улыбнулся Норгулин. Но Гусявин почуял за этой улыбочкой подвох. – И какого же ты адвоката хочешь? – Альтшуллера из пятой консультации. – К сожалению, ничего не получится. – Почему, это мое право! |