Онлайн книга «Не оглядываясь»
|
Как бы то ни было, связав себя с человеком, аргус обрекает себя на вечное изгнание. Эту связь невозможно разорвать, а человек не может жить в мирах, населенных аргусами. – Почему? Оказывается, я говорил вслух. У меня образовалась такая привычка за годы глубокого поиска. – Там темно. Абсолютный, полный мрак. Человек мучается. И если аргус с человеком в связке, он тоже мучается. Такая связка обречена. – А аргусы как же без света? – Они видят силовые поля. Поэтому мы не конкурируем за пространство. Симбиоз, взаимовыгодный симбиоз. Аргусы показывают нам червоточины. Находят для нас миры. А мы на своих кораблях доставляем их в области, для человека все равно непригодные… Темные области Вселенной, куда без помощи наших летательных аппаратов они проникнуть не могут. – Когда человек и аргус в связке… – она запнулась, – аргус чувствует то же, что и человек? – Ну да. До какой-то степени. – Значит, когда мы… когда ты… – Послушай, – сказал я как можно убедительней, – собаки тоже чувствуют. И кошки. Связь с аргусом – просто доведенный до предела контакт между человеком и животным. Или человеком и человеком. То, что я говорил, было логично и правильно, но она все равно заплакала. И когда я начал ее утешать, расплакалась еще сильнее. По-моему, это с женщинами бывает. У порога аргус вздрагивал и всхлипывал во сне. * * * Березовые поленья пахли именно так, как и должны пахнуть березовые поленья. Как я себе это и представлял. Темные верхушки елей на противоположном берегу отражались в озере. На воду, хлопая крыльями, села утка, за ней протянулся длинный, темный, расходящийся след. Стало ощутимо прохладно. Я потянулся за курткой, и в это время пискнула «болтушка». – Дорогой, – сказал голосок, тоненький, словно комариный. – Ты слышишь меня, дорогой? – Да, – я машинально удивился нелогичности вопроса; ну как я мог ее не слышать? – Я задержусь. Немножко. Мне надо встретиться с заказчиком, а он задержался, и я… Они все так много говорят, когда можно обойтись двумя словами? – Понятно. Когда соберешься назад, позвони мне. Я разогрею ужин. – Да, – я слышал, как она прерывисто дышит, и подумал, что сейчас она, наверное, кусает губы, – дорогой? – Слушаю. – Должен приехать один человек. Мой двоюродный брат. Мы с ним встретились в городе, и я его пригласила к нам. Неловко отменять. – Да? – я впервые слышал о каком-то двоюродном брате. И о том, что она пригласила его к нам. – Я постараюсь поскорее, но он, наверное, приедет раньше. Прими его, хорошо? – Конечно. Не вопрос. Я пошевелил щипцами угли в жаровне. Аргус поднял голову, принюхиваясь к запахам леса и озера. Ему тут нравилось. Я это чувствовал. Потому что такого покоя, такого бездумного удовольствия давно уже не испытывал. Вот только этот родственник… Солнце уже снижалось над елями, когда над просекой скользнула его «букашка». Яично-желтого, веселенького цвета. Родственник оказался невысоким, с бесцветными волосами, совсем на нее не похож. Особенно в профиль. – Добрый вечер, – сказал я. – Жена сказала, что немного задержится. – Я знаю. Он легко перепрыгнул через ступеньку и пододвинул второе кресло поближе к жаровне. Аргус повернул в его сторону безглазую голову, потом вновь уронил ее на лапы. Гость в свою очередь скользнул по нему рассеянным взглядом. – Чаю? – спросил я. – Кофе? – Не хотел бы мешать, – сказал он, – что вы обычно делаете вечером? – Ничего. Сижу. Смотрю. Вообще-то я хотел подновить ограду вокруг дома, но все равно уже темнело. – У вас тут красиво, – сказал он, – впрочем… зимой должно быть, холодно? – Мы и не собираемся жить здесь зимой. Это летний коттедж. Зимой тут наверняка снегу по колено. – Тут поблизости есть деревня. – Да, и там все вполне благоустроенно. Но я предпочитаю жить на отшибе. – И жена не возражает? Я поглядел на него. – Она вам жаловалась? – Нет. Но я подумал… женщины не приспособлены к затворничеству. Она знала, за кого выходила замуж, подумал я. Или… не знала? – Она ездит в город; там у нее какой-то женский клуб. Или кружок. Я ничего в этих делах не понимаю, но мы специально так подгадали, чтобы до города было не больше часу лета «букашкой». Чтобы с одной стороны – дикая местность, с другой – все-таки поблизости цивилизация. – Таких мест сейчас на Земле много. – Да. – Здесь должна быть хорошая рыбалка. – Да, – сказал я, – наверное. Но мы возим продукты из города. – Тут дело не в недостатке калорий, – возразил он, – а в азарте. – Я не азартен. Человеку пора бы привыкнуть к тому, что можно прокормиться, никого не убивая. – Даже рыбу? – Даже рыбу. – Боретесь с первобытными инстинктами, а? Я пожал плечами. – Так чай или кофе? – Пива у вас нет? – Нет. Спиртного я не держу. – Вот как? Почему? – В глубоком поиске сухой закон, я как-то отвык… потом… Аргус не выносит спиртного. – Наверное, с этого и следовало начать, – он задумчиво поглядел на аргуса, которого совсем накрыла тень от крыльца, – надо же. Никогда не видел их вблизи. Они разумны, как вы полагаете? – Не знаю. – Кому знать, как не вам. Вы же с ним в постоянном контакте. – Я улавливаю в основном эмоции. А ведет он себя – ну… примерно, как собака. Я где-то слышал, что у взрослой собаки в принципе довольно высокий интеллект. – Я думал, вы видите его глазами. Ну, не глазами, что там у него. – Только при погружении в червоточину. – Я-то полагал, что это разумная раса. Как-то же они смогли договориться с человечеством. – Это могло быть на уровне смутных образов, эмоций… Я даже не знаю, как он относится ко мне. Знаю, что без меня он больше не способен существовать, но вот как относится? – я беспомощно пожал плечами. – Вы еще не старый человек, – он бесцеремонно разглядывал меня. – Что заставило вас уйти из разведки? Травма? Катастрофа? – Рефлексы. В червоточинах корабль слепнет. И маяки приходится ставить вручную. Никакой автоматики. Кстати, признавайтесь, вы тут неслучайно? Вы никакой не родственник? Психиатр? |