Книга Трилунье. В городах Луны, страница 48 – Алла Вологжанина

Дорога до аэропорта лежала натурально через леса и горы. Проходить ее полагалось на поезде. Проезжать, точнее. В их конкретном случае – на поезде «Махачкала – Тюмень».

Карина сначала хотела поворчать на Арноху, который ради трех часов поездки раскошелился на купе, но передумала. Мало ли о чем они будут говорить. А у стен купе, хоть и наверняка есть уши, но все же не в таком количестве, как у стен плацкартного вагона.

Диймар перехватил ее взгляд, словно уловил, о чем она думала. Понимающе кивнул и быстро начертил в воздухе знакомый знак – дерево, склонившееся над водой. Знак тишины должен был уберечь их от прослушки. Ну, разве что кроме той, что организована очень-очень крутым знаккером.

Едва они выехали из города, Диймар прилип к окну. Темнело сейчас, конечно, рано. Но все равно можно было рассмотреть и снег на еловых лапах, и скальные откосы, словно спускающиеся с неба прямо к рельсам.

– Поезда у вас очень похожие, а вот снаружи все совсем другое. У нас подобное только на северо-востоке континента, – сказал наконец трилунец. – Третий город луны у нас находится дальше от полюса, чем этот. А ведь он уже практически на океанском берегу, только перевал перейти…

– Трилунье вообще очень отличается от Земли. – Карина вспомнила Кру и улыбнулась. – Птеровороны одни чего стоят. Кстати, они к глубинным тварям не относятся?

– Нет, что ты! – Диймар оторвался от окна, завозился, пытаясь поудобнее устроиться на полке. – Птеровороны, паучерти и еще много кто относятся к перекрученным тварям. Или перевитым, называй, как хочешь.

– Это как? – опешила девочка. – Живое существо перекручено, как пространство Мебиуса? Один виток – птеродактиль, другой виток – ворон?

– Именно так, – невозмутимо ответил трилунец, – только они статичны, две твари, но существо одно. Перекрученные не меняют сущность. А глубинные – такая нежить, как ты, – очень даже меняют.

Может, ему шрамы освежить за «нежить»?

– Никакая Карина не нежить, – поправил Арноха, – разве что нечисть, тут я бы согласился.

Нечисть-нежить, на ромашке еще погадайте. Кстати…

– Диймар, а настоящая нежить у вас водится? – спокойно, как могла, задала она не относящийся к делу, но весьма интересующий ее вопрос. – Вампиры, например, или кем там еще становятся после смерти?

– В сказках. В реальной жизни после смерти можно стать только покойником, а потом щепоткой пыли. – Диймар сложил пальцы в щепоть. – После смерти нет ничего. Поэтому нежити не существует. Вот нечисти полно. Свяжешься с такими и проблем не оберешься. – Он демонстративно повернулся к Карине боком и откинул волосы.

Шрамы предстали во всей красе. Но почему-то ей было совершенно ясно, что шрамы эти Диймар ни за что не станет сводить, как не позволил тете Эррен убрать их сразу после ранения. И этот факт был… вдохновляющим.

– Знай, что я нечисть, нежить, – пропела она пришедшие в голову строчки, – в памяти можешь нежить // шрамы от нашей встречи. // Помни, я – нежить, нечисть…

И зачем-то тронула пальцем нижний шрам мальчишки, тот, что выходил на висок. Диймар с шипением отпрянул.

– Больно, ненормальная! Что творишь?

Арноха же обалдело хлопал глазами.

– Ты поешь хорошо, – сказал он, – и это… сама сочинила? Да ты талант!

– Просто она наверняка словесник, только темнота неученая, – сквозь зубы ответил ему Диймар. – А вот это что было? – Он протянул руку к Карининому лицу и, повторяя ее недавний жест, нажал указательным пальцем на висок девочки.

– Ничего такого… – растерялась Карина, – я не хотела тебе больно делать. Хотела бы, так в шею бы ткнула. И посильнее.

Тот только отмахнулся.

– Плевать, что ты там хотела. Ты ритуал сотворила. Знак в воздухе видела?

– Н-нет. – Карине стало жутковато. – Я не умею ритуалы делать, сам же учить меня пытался.

Вот уж чего точно не хотелось бы, так это ритуалистики. От этого слова веяло Дхоржем с его Полным покоем, противной теткой Клариссой… А еще мамой, быстро рисующей непонятные картинки карандашом на бумаге и пальцами в воздухе. Мамой, которая сбросила Карину Ларику и продолжала свои приключения-путешествия. И Диймаром, конечно, веяло тоже.

Придурок трилунский, кстати, что-то ей говорил. Карина откинула тяжелые мысли подальше на задворки мозга и вслушалась в его речь.

– …бывает, когда в одном знаккере сочетаются и словесность, и ритуалистика. Это очень большая редкость, но ты не думай, никто не будет носиться вокруг тебя с криками «Она Избранная!». Это даже не означает, что ты особо крута в любой из областей. Просто осваивать тебе придется и то и другое в Дхорже и во Втором городе луны. И вкалывать соответственно больше, чем другим.

– Ну, как всегда. Нет бы заиметь талант, облегчающий жизнь. Мне если что и перепадет, то обязательно в дополнительную учебу упрется. Да еще и у Клары…

– Это при условии, что Клару выпустят из «Клыков Океана», – покачал головой Диймар. – Но ты не раскисай, скорее всего, словесность в тебе перевесит. Смотри, ты просто срифмовала пару строчек, но в воздухе как будто невидимый бесформенный знак повис. И мне больно стало, уж не знаю, от словесной формулы или от ритуальной. Так что сил у тебя, Карина Радова, немало. Мне теперь многое понятно стало… Как-то неожиданно серьезно прозвучала эта тирада. И совсем неожиданно оборвалась. Диймар смотрел на нее без насмешки, как будто впервые увидел, – мрачно и изучающе. Словно прикидывал, чего ожидать.

– Эррен говорила, что в устах сильного словесника даже простые слова становятся заклинаниями. Или заклятиями, не знаю, есть ли разница, – вякнула Карина, чтобы разрядить нехорошую атмосферу, создавшуюся в крошечном кусочке пространства между ней и Диймаром.

– Мало быть сильным, – судя по голосу парня, атмосфера не разряжалась, – надо быть хорошо обученным знаккером-словесником. Но это стихи, с ними ситуация особая. Они вообще легко становятся… формулой. Только никогда не знаешь, что получишь в результате. Обычно результат с содержанием стихотворения никак не связан. Или связан, но мало…

Арноха сидел тихо, как мышонок. Он так внимательно слушал, что Карине показалось – даже дышать забыл. А из глубин ее памяти вдруг взметнулось на поверхность кое-что важное.

– Стихи, говоришь? Погоди, я сейчас… – И она чуть ли не с головой нырнула в свой рюкзак.

Блокнотик нашелся на самом дне. Почему-то с того дня, когда Карина и Митька наткнулись на эту бесполезную вещицу в архиве, расстаться с ней не получалось. От валяния как попало в куче других нужных и не очень вещей блокнотик не пострадал, даже бумажные цветочки на обложке были на месте.

– Это моя бабушка Алессандра спрятала в архиве вместе с кое-какой информацией о волках и глубине. – Карина раскрыла блокнот на исписанном развороте. – Не из сентиментальности же… Вот послушайте.

– Может, тоже словесный знак? Хоть чем-то должно же оправдываться существование таких дурацких стишат.