Книга Летчицы. Люди в погонах, страница 10 – Николай Потапов

– С орденом Боевого Красного Знамени. Я только что из штаба. Многих наградили, в том числе и тебя. Вечером в столовой по этому случаю будут торжества, – сообщила Якубович, довольная тем, что говорит им об этом первой.

Девушки окружили Надю, поздравляли с наградой. Она смущенно краснела, повторяла:

– Спасибо, спасибо…

Вечером в летной столовой собрались офицеры полка. Девушки сидели взволнованные, торжественные. Среди них было несколько летчиков из соседнего полка.

Когда все расселись и в зале установилась тишина, майор Макаров подняли тост за первых орденоносцев в полку. Говорил он о летчицах с большой теплотой, уважением, отмечал их возросшее боевое мастерство, мужество и настойчивость при выполнении полетных заданий. А когда чистосердечно признался о своих тревогах и сомнениях в первые дни командования полком, и как потом менялось его мнение, и что теперь он не покинет этот полк до конца войны, девушки встретили его слова дружными аплодисментами. Они тоже привыкли к нему, полюбили. Он был душевным и строгим, требовательным и справедливым командиром.

Потом поднимали бокалы за новые боевые успехи, за скорую победу, за счастливую жизнь после войны. В зале было шумно, весело, радостно. Откуда-то у Нади появилась гитара, она запела:

Песню подхватили десятки голосов, и она забилась трепетной птицей в тесной столовой. Аня сидела рядом с Ольгой, завистливо смотрела на Надю: «И как такую не любить мужчинам?! Смелая, красивая, талантливая… А я ничем не взяла: ни ростом, ни красотой, ни голосом…»

Аня украдкой потрогала свой вздернутый кверху маленький носик, горько усмехнулась и тут же испуганно опустила руку, боясь, как бы кто не заметил ее переживаний и не догадался о ее печали.

Потом начались танцы. В зале закружились пары. Аня сидела в сторонке, ее никто не пригласил на танец. Она собралась уходить, чтобы не слышать и не видеть этого шумного веселья, направилась было к двери, но Ольга остановила ее.

– Потанцуем, Аня. Домой еще успеем…

Но тут к ним подошли летчики. Как Ане в этот миг хотелось быть чуточку выше ростом, ну хотя бы на ладонь! Она поднималась на носках и все равно едва дотягивалась до плеча танцующего с ней молоденького, с черными усиками, лейтенанта. Кто-то закричал:

– Шире круг! Шире круг!

На середину зала вышел капитан Костенко.

– А ну, кто смелый, выходи! – приглашал он.

Ольга подталкивала Аню:

– Иди, Аннушка, иди. Ты же умеешь…

Аня вначале упиралась, а потом с отчаянной решимостью махнула рукой, вышла в зал. Словно крылья подхватили Аню – так легко и свободно пошла она по кругу.

Все восторженно смотрели на нее, а она кружилась вокруг Костенко, радостная и счастливая…

Долго еще слышались в столовой песни и музыка.

Расходились под утро. Ольга ждала Аню на улице, чтобы вместе идти в станицу, но, увидев ее с тем лейтенантом, с которым она танцевала на вечере, не стала отвлекать, сделала вид, что их не заметила.

С востока дул свежий предрассветный ветерок, верхушки деревьев слегка раскачивались, приглушенно шумели густой листвой.

Ольга еще немного постояла у столовой, всматриваясь в темное южное небо, отыскала по привычке Полярную звезду, как они когда-то делали с Виктором на Севере, прежде чем войти в дом, и, зябко передернув плечами, торопливо зашагала в станицу.

1

Майор Макаров стоял у окна, с грустью смотрел на раскисший после дождей полевой аэродром. Второй день полк из-за этого не летал. А так нужно было поддержать наступление наших войск с воздуха, но беспокоило и другое. Неделю назад ему доложили о том, что два экипажа, выполняя боевое задание, сбросили бомбы с пикирования.

Макаров строго отчитал оба экипажа за своеволие: женским экипажам было запрещено применять этот метод бомбометания из-за сложности его выполнения. Дело в том, что бомбометание с пикирования намного повышало точность попадания в цель, но требовало от экипажа высокого мастерства в технике пилотирования самолетом, физической выносливости из-за больших перегрузок при выводе самолета из пикирования. Не все экипажи могли овладеть этим методом бомбометания: уровень подготовки и опыт у летчиц был неодинаков. Это понимал Макаров, но он понимал и то, что сдерживать желание летчиц нельзя. Они могут расценить это как недоверие. Он и сам не раз слышал от летчиц предложение бомбить с пикирования и решил поддержать это полезное стремление.

«Уж лучше обучать их организованно, под руководством опытных командиров, чем пустить дело на самотек», – рассуждал он.

О своем решении он доложил командиру дивизии. Генерал долго молчал у телефона, видимо, раздумывал, как лучше поступить, и все-таки с его доводами согласился.

– Только будьте очень внимательны, подходите к каждому экипажу строго индивидуально, осмотрительно, требовательно, – советовал он.

И посыпались в полку одна неприятность за другой. Первую неприятность на полигоне принес экипаж Голубкиной. На вводе в пикирование Ольга резко двинула ручку управления вперед, самолет, описывая кривую, развил огромную инерцию, Аня еле удержалась руками за сиденье. А прицел, который она пыталась прижать ногами к полу кабины, с молниеносной быстротой промелькнул перед ее глазами, пробил астролюк ^[8] и вылетел наружу. Ольга вывела самолет из пикирования, вернулась на аэродром.

Полет закончился благополучно, но прицел они потеряли. И появилась в полку шутка в адрес штурмана. Если раньше за маленький рост Аню между собой женщины называли «кнопкой», то после этого случая появилось дополнение – «кнопка без прицела».

Другой экипаж, сбросив на полигоне бомбу, затянул вывод самолета из пикирования, а когда ПЕ-2 вышел в горизонт, то экипаж не поверил своим глазам: на плоскости лежала стокилограммовая бомба с обнаженным взрывателем. Правда, бомба была учебной, не боевой, но и она, взорвавшись на плоскости, могла наделать немало бед.

Летчица не растерялась, плавно положила самолет на крыло, сделала небольшой крен, и бомба, скатившись по плоскости, упала на землю. В общем, новый вид бомбометания давался нелегко, но летчицы не сдавались: «Мужчины освоили – освоим и мы», – твердили они.

И вот, как нарочно, зарядили дожди. С утра летчицы были на аэродроме. Но погода не улучшалась, тогда их отправили на занятия.

А вечером девушки собрались в Надиной комнате.

Примостившись в уголочке, Аня перечитывала письмо матери.