Книга Тяжело в учении, страница 108 – Елена Тебнёва

— Чего-то не хватает, — тихо произнесли за спиной.

Я, не дойдя до распахнутых парковых ворот несколько шагов, резко обернулась — и увидела букет ландышей. Державший его Фьерн улыбался, и я улыбнулась в ответ, принимая подарок, показавшийся искренним.

— Так-то лучше, — прищурился боевой маг.

На его плечо медленно опустился золотой светлячок, подпрыгнул и уютно устроился на макушке парня. Он мотнул головой, темные волосы упали на лицо, а светляк, поначалу запутавшись в прядях, разгорелся еще ярче и маленькой кометой взвился вверх.

— Спасибо, — рассмеялась я, наблюдая за этой забавной сценкой.

— Почему ты одна? — спросил Фьерн. — Там костры разожгли, красиво… Пойдем?

— Она не одна, — отрезал знакомый голос. — И ей некогда любоваться кострами. Выполнит задание — будет свободна, не раньше.

Фьерн закусил губу, но перечить не посмел и, подмигнув мне, скрылся в парке. А я с тяжким вздохом обернулась к мрачному, как некромант из страшной сказки, наставнику:

— Мастер, какое задание? Праздник же!

Вместо ответа Лион подошел почти вплотную и бесцеремонно воткнул мне в волосы невзрачную травинку:

— Так и знал, что к Янке ты не пойдешь!

— А вы бы пошли? — кисло спросила я. Предчувствие крупной пакости росло и крепло…

— Нет, — усмехнулся наставник, окончательно сбив меня с толку.

Мы постояли, разглядывая друг друга, словно встретившиеся на узкой лесной тропке медведь и охотник.

— Мастер, так что там с заданием? — чувствуя, что у меня начинает нервно дергаться глаз, вспомнила о насущном я.

— Так вроде ты сама не против была. — Лион достал из висящей на плече сумки небольшую коробку. Приподнял крышку, и знакомое серебристое мерцание озарило его лицо. — Но если передумала…

— Не передумала! — радостно хлопнула в ладоши я. Испортившееся было настроение стремительно взмыло ввысь, к ярким звездам-светлякам.

Разве могла я передумать помочь наставнику освободить наконец-то очнувшихся от магического сна природных духов?!

Решив, что комфортнее всего духам будет в дальней, заброшенной части парка, мы направились туда — прочь от костров, музыки и веселья. Коробку Лион мне не доверил — нес сам, бережно и осторожно, а она едва мерцала в плотных сумерках, словно ее невольные жители уже предвкушали свободу.

— Почему твои друзья не пожелали присоединиться? — нарушил сосредоточенное молчание наставник.

Я пожала плечами, сообразила, что идущий впереди маг этого не заметил, и неохотно проговорила:

— Лане и Лису ни до чего дела нет, а Рэм… — Я осеклась, спохватившись, что не стоило поминать моего женишка при Ривенсе, но было поздно.

— Да-да, кстати, а где он? — притормозив и обернувшись, нехорошо прищурился Лион.

— Он… немного… того, — замялась я, не в силах придумать правдоподобный ответ.

— Не немного, — усмехнулся наставник, и я обреченно вздохнула:

— Вы его только не бейте больше, он же не виноват!

— Больно надо, — презрительно хмыкнул Лион. — Если ума нет, через задние ворота его не вобьешь!

— Рэм не дурак, — обиделась за друга я.

— Мальчишка, — поморщился наставник. — Ветер в голове, ни капли ответственности…

Я вспомнила, что примерно так же о самом Лионе отзывался отец, и едва сдержалась от смешка.

— Что-то не так? — заметил мои гримасы наставник.

— Вы слишком строго судите, — пожала плечами я.

Лион не ответил, зашагал дальше, и ничего не оставалось, как последовать его примеру.

«А ведь он тоже одинок, — внезапно подумалось мне. — И наверняка еще больше, чем я. Все сейчас веселятся, и только он возится со мной. Жалко». Я вспомнила, что предыдущий приступ жалости к наставнику закончился колючками в его постели, и, содрогнувшись, волевым усилием отогнала от себя подобные мысли.

Тропка становилась все уже и уже, пока вовсе не потерялась в молодой траве. Деревья, до сих пор тянувшиеся вдоль дорожки, смешались и заступили путь, и приходилось то и дело уворачиваться от цепких пальцев-ветвей и внимательно смотреть под ноги, чтобы не запнуться о корень или упавший на землю увесистый сук. Здесь соловьи пели громче, самозабвеннее и слаще — еще бы, ведь им ничто не мешало, звуки празднества давно уже стихли и поблекли; избавленные от конкуренции огненных искр звезды сияли сквозь ветви путеводными маяками; невдалеке слышалось тихое журчание воды.

— Там река, — пояснил Лион, отводя в сторону колючую еловую лапу и пропуская меня вперед. — Самый дикий уголок парка, сюда редко кто забирается.

— Неудивительно, — едва не навернувшись через страшенную корягу, буркнула я. — Немудрено ноги переломать…

— Если смотреть под них, то шансы минимальны, — отрезал наставник.

Сам он, по-моему, и не споткнулся ни разу. Ничего, с подобным образом жизни к его годам я тоже по любым буеракам не хуже эльфа порхать буду! А еще — к бесам платья! Пора понять, что некоторые просто не созданы для них. Если я с завидной регулярностью умудряюсь найти себе приключения даже в праздничные дни, нужно быть готовой ко всему, а платья этой готовности ничуть не способствуют. Примерно так я и думала, выдирая подол из лап разросшегося шиповника.

Пологий берег реки был усеян мелкими белыми цветами-звездочками. Лунный свет серебрил темные воды, неспешно текущие в широком русле, и ажурный, причудливо выгнутый мостик, нуждающийся в срочном ремонте. Рядом с водой притулилась деревянная лавочка, наверняка ровесница мостика, но довольно-таки крепкая. На вид, по крайней мере. Вот сейчас и проверим!

— Кто дал тебе мел?

Вопрос застал меня врасплох, и я даже не сразу поняла, о чем речь. Положив подаренный Фьерном букетик на лавку, я обернулась к Лиону.

— На зачете по перемещениям, — нетерпеливо уточнил маг.

— Эля принесла, — растерялась я.

— Эллайя, значит, — протянул Лион, нахмурившись. — Не думаю, что она сделала это специально, хотя…

— Сделала что? — окончательно потеряла нить беседы я.

— Виорика, это был амулет. Настроенный на тебя. В чужих руках он бы не сработал, Иован нарушил настройки, и чудо еще, что его выбросило за городом, а не развеяло!

Я тяжело опустилась на лавку, уже не слыша ни пения птиц, ни звонкого смеха воды.

— Зачем? — только и смогла спросить, подняв на Лиона против воли наполняющиеся слезами глаза.

Наставник выглядел взволнованным, нервно сжимал коробку и хмурил брови.

— Виорика, послушай, ты должна знать…

Что именно я должна знать, он так и не договорил. Со стороны покинутого нами места празднества раздался поистине драконий рев и полыхнуло так, что небо окрасилось в багровые тона. Затем послышался грохот, визг и последующее весьма громогласное и многоголосое поминание чьей-то родни.