Книга Тяжело в учении, страница 69 – Елена Тебнёва

— Зачетка, — холодея, просипела я. — Бесы, моя зачетка!..

И не так уж тут высоко! Разжав руки, я под истошный Ланкин визг прыгнула… и меня рвануло назад, чуть не сломав мной подоконник.

— Дура, какая же ты дура! — орал белый как снег Рэмион, тряся меня словно безвольную куклу. — Ты чего удумала, малолетка ненормальная?!

Перепуганная Ланка всхлипывала, сидя прямо на полу, и смотрела на меня огромными ошалелыми глазищами.

— Зачетку… выронила… когда… халяву… звала… — непослушными губами выговорила я, и взгляд Рэмиона из взбешенного стал столь же шальным, как и у Ланки.

Он выпустил меня, сполз по стеночке на пол и, обхватив голову руками, зашелся в беззвучном смехе.

— Ты… ты… — всхлипывая, силился что-то сказать Рэм.

— Сумасшедшая! — пришла ему на помощь Ланка. — Ты совсем спятила, Виорика! И в этом, — подруга обвиняюще ткнула в Рэма, — виноват Лион!

— Не съест он ее, — вытирая слезы, проворчал приятель.

— Теперь — точно съест, — убито пробормотала я, стеклянными глазами смотря на друзей, а потом, подскочив, рванулась к двери.

— Куда?! — цапнул меня за руку не утративший бдительности Рэмион.

— Искать! — выдохнула я.

— Сиди. Вернее, ложись. И спи спокойно — я найду. Занесу утром, не волнуйся, — сказал Рэм, ненавязчиво оттесняя меня от двери. — Лана, есть что-нибудь успокаивающее?

— Капли были, — задумалась подруга.

— Напои Вики, а то она на себя не похожа, — хмыкнул парень.

Я только рукой махнула, без сил падая на кровать.

— Рэм! — воскликнула Ланка. — А ты чего вообще тут забыл, да еще ночью?!

— Перестраховаться решил, — признался он, предусмотрительно пятясь к выходу. — Как чувствовал, что малявка перед некромантией какую-нибудь глупость сморозит!

Не знаю, откуда взялись силы, но ботинок я кинула далеко и метко. Жаль только, что довольно ухмыляющийся Рэмион оказался быстрее и успел закрыть за собой дверь!

Плотно задернутые шторы неохотно пропускали лучи неяркого зимнего солнца, и в аудитории царил таинственный полумрак. Светлячки почему-то не спешили разгораться в полную силу, и их робкое мерцание делало тени в углах еще гуще и неприятнее, словно там кто-то копошился, бесшумно вздыхал и ворочался. Единственным ярко освещенным местом был преподавательский стол, за которым, сцепив перед собой руки, сидел мастер Ривенс. Напротив, вытянувшись по струнке, стояла я, боясь лишний раз пошевелиться и стараясь не замечать подозрительного поведения теней. В пустом помещении, один на один со зловеще улыбающимся Лионом, было довольно-таки жутко; впечатление усиливал тоскливый протяжный скрип — то продрогшая на злом ветру береза скреблась в окошко, просясь в тепло.

— Начинай, — глухо приказал мастер Ривенс, и я вздрогнула — столь резко и чуждо прозвучал его голос.

Беспомощно посмотрела на пустой стол, неуверенно переступила с ноги на ногу, но так и не рискнула спросить про билеты.

— С первого вопроса, Виорика, — верно поняв мое замешательство, нехорошо ухмыльнулся некромант. — И до тех пор, пока я не сочту твои знания достаточными для того, чтобы ты смогла остаться в Школе.

Я нервно сглотнула, вытерла вспотевшие ладошки о форменную куртку, осознавая, что вот прямо сейчас воплощаются в реальность мои самые страшные кошмары, преследовавшие меня во сне без малого месяц. Посмотрела в жесткое, словно каменное, лицо Лиона, надеясь, что он все-таки шутит… наткнулась на ледяной взгляд странно пожелтевших глаз, еще раз сглотнула и смирилась со своей незавидной участью. Зажмурилась, вспоминая первый вопрос в экзаменационном списке, и, стараясь больше не встречаться взглядом с наставником, начала отвечать. По мере повествования уходили скованность, напряжение и неуверенность, отпускал ледяной страх, сжимавший сердце, и теперь рассказывала я даже с упоением, не прерываясь ни на мгновение. За первым вопросом последовал второй, третий… Не остановили меня и после двадцатого, и я продолжала вспоминать все выученное в мельчайших подробностях, с примерами и вариантами, формулами и цифрами, гипотезами и аксиомами… И, вопреки всему, так радостно становилось на душе, так легко… до тех пор, пока я, забывшись, не подняла глаза на Лиона и не увидела скептическую, злую усмешку.

— Отвратительно, — по слогам произнес он, презрительно прищурившись. — Поздравляю, госпожа студентка, вы заслужили неуд!

— Но… этого просто не может быть! — с замиранием сердца прошептала я, в ужасе сжимая ладони. — Так нечестно!!!

— А разве кто-то говорил, что будет честно, царевна? — вкрадчиво осведомился Лион, и его неестественно-бледное лицо поплыло, меняясь на глазах.

— Ты отчислена, — мигом позже прошипел батюшкин советник, ощерив упыриные зубки.

Взвизгнув, я отшатнулась от протянутой когтистой лапы, споткнулась…

…и упала с кровати, сильно ударившись локтем и коленом.

В комнате было темно и тихо, лишь в ванной журчала вода, да из распахнутой двери лился приглушенный золотистый свет. На пороге застыла закутанная в полотенце Ланка с влажными волосами, взирая на меня с уже привычным в последнее время испугом.

— Вики, ты в порядке? — осторожно спросила подруга, пока я, кряхтя словно столетняя бабка, поднималась с пола и терла отбитый бок.

— Нет, — честно ответила я и передернулась, вспомнив приснившийся ужас. Прошлепала мимо свеженькой Лантэлии в ванную, тяжело оперлась о раковину и, заглянув в зеркало, криво улыбнулась своему бледному, помятому, красноглазому отражению.

А за окном неохотно, но неотвратимо занималось серенькое утро.

Утро студенческой казни, хе-хе…

Меня не держали ноги, и не падала я только благодаря Ланкиной поддержке. Так мы и шли — собранная, спокойная Лантэлия и висящая на ней я, бледная до подозрительно неживой синевы. Возле перехода в учебный корпус со скучающим видом подпирал стену Вайшен, рядом с ним, по привычке строя глазки, крутилась Шейли.

Еще до начала сессии она заявила, что собирается выжать из проведенного на нашем факультете времени максимальную пользу, а потому лучше сдаст некромантию сейчас и с нами, пока в памяти хоть что-то осталось, чем потом и со своими, когда придется зубрить заново подзабытые азы. Не знаю уж, по каким соображениям, но Остромысл поддержал эту идею — невзирая на яростное сопротивление Лиона. После той истории с приворотом мастер Ривенс обходил рыжую десятой дорогой. За исключением прошлой практики, но тогда нас было много и остаться с девицей наедине мастеру не грозило, а может, на этом опять-таки настоял директор. Видимо, подсознательно Лион до сих пор ожидал от нее очередной пакости. И, сдается мне, не зря…

Рассмотрев рыжую, я даже взбодрилась — столь необычным был ее наряд. Девушка со свойственными ей решимостью и безрассудством променяла форму на весьма открытое синее платье, будто собралась не на экзамен, а на веселый праздник.