Онлайн книга «Творцы миров»
|
Телохранители разошлись на все четыре стороны, я ждал, в сторонке раздался удивленный голос: – Володька!.. Вот уж кого не ожидала встретить в этом районе! В трех шагах замедлила шаг и остановилась Кларисса, ее под локоток держит и довольно улыбается мужчина средних лет, с полными розовыми щеками, улыбка сытая, одет очень тщательно, я не знаю, какой сейчас писк в подборе цветовой гаммы галстука, носков и ремня, но уверен, он им соответствует полностью. – Привет, Кларисса, – ответил я. Машина остановилась у бордюра, водитель остался за рулем, телохранитель выскочил с переднего сиденья и открыл заднюю дверцу. Я медлил, всматриваясь в эту женщину, что стала еще краше, выглядит довольной, одета с иголочки, фигура у нее все такая же безукоризненная… – Ты здесь работаешь? – поинтересовалась она щебечущим голосом. – Кстати, это Стивен! Вы не знакомы? Я пожал руку Стивену. – Я много слышал о вас от Клариссы. Она всегда восторгалась вашей целеустремленностью. Он довольно улыбнулся, хотя догадывается, что брешу, как попова собака, но ласковое слово и кошке приятно. – Ты похудел, Володя!.. – заявила Кларисса категорично. – И выглядишь просто ужасно. Нельзя так изнурять себя. Правда, Стивен? – Да, – ответил тот жирным голосом преуспевающего служащего среднего звена. – Нужно вовремя отдыхать, чтобы все было в тонусе. Он заговорщицки усмехнулся, намекая, что именно за тонус он имел в виду, я кисло усмехнулся, почему-то раздражает мысль, что он приведет сейчас Клариссу домой и будет ее трахать, а в перерывах будут перемывать мне кости, как я хреново выгляжу, как постарел за пару лет сразу лет на десять, как удачно и мудро она поступила, что ушла от меня к нему… – Когда отдыхать, – ответил я и ощутил, что голос мой прозвучал в самом деле замученно, – вот впервые на небо глянул за последний месяц… Вам хорошо, а мне… гм… Кларисса сказала нежно: – Все-таки, дорогой, не изнуряй себя так. Мы все к тебе хорошо относимся! Ведь правда, Стивен? Тот важно кивнул: – Да-да, Кларисса говорила много хорошего о тебе тоже. Я развел руками. – Сейчас будет говорить еще больше… Они сочувствующе усмехались, о поверженных и о тех, кого обогнали на жизненном пути, говорят всегда с удовольствием и только хорошо, ибо уже не соперники. – Ну давай, – сказала Кларисса нежно, – еще увидимся. Мир тесен! Она дружески чмокнула меня в щеку, пахнуло дорогими духами. Они пошли по залитому солнцем тротуару, выложенному изразцовыми плитками в том районе, что закреплен за концерном «Реальный Мир», а я проводил долгим взглядом, чувствуя, как нечто забытое колыхнулось и начало подниматься с глубины души. Телохранители не шевелятся, я прошел к машине и, уже опускаясь на сиденье, увидел, как оглянулась Кларисса. По-моему, успела увидеть, в какую машину сажусь, а может, и не смотрела именно на меня, как мне почудилось. Машина тронулась с места и понеслась, быстро набирая скорость. Ворпед вошел в кабинет и остановился у порога с видом провинившегося школьника. Я посмотрел хмуро, Ворпед обычно не лезет с проблемами, решает сам. И если пришел, то неприятность не самая мелкая. – Шеф, – сказал он просительно, – у нас проблема. – Говори, – буркнул я. – Только иди сюда и сядь. Или тебя за дверью кто-то слушает? Он приблизился, осторожно опустился на самый краешек кресла. – Серьезная, – сказал он, понизив голос. – Да у нас все серьезное! – Архисерьезное, – ответил он шепотом. – Как говаривал дедушка Ленин. О сексе. – А-а-а, – сказал я, – тогда давай еще тише. Дверь хорошо закрыл? А то сейчас все сбегутся, уши развесят, слюни распустят… Он вымученно улыбнулся, развел руками, покачиваясь на краешке кресла, как попугай на жердочке. – Никак баланс не удается выставить! Это не дамаги и дебафы, там все просто, даже сдирать не пришлось, а тут и содрать не у кого, мы первые. Так с позами и движениями все в порядке, ребята поработали с чувством и со знанием дела, с полной отдачей, так сказать… но мы все ограничили рамками дома и постелей… Я поморщился. – Забыл, какой бой пришлось выдержать с правозащитными организациями? А с юристами? А с депутатами?.. И то едва-едва отстояли, чтобы допустили к продаже хотя бы с категорией «восемнадцать-плюс». – Да я понимаю… Но времена меняются! Вон уже все больше на улице голых ходит. Надо и нам послабление сделать. – Нам? – Ну и им, какая разница? Я спросил с подозрением: – Чьи интересы лоббируешь? – Нашего бюджета, – ответил он скорбно. – Сейчас в моде экстремальный секс… – Это как? – Не так, как ты подумал, по глазам вижу. Имеются в виду лишь необычные места. К примеру, на движущемся эскалаторе, на крыше дома, в автобусе или в вагоне метро, на скамейке перед зданием Государственной думы… – А, – сказал я, – слышал. Даже по жвачнику показывали пару, что пыталась в свободном падении, когда из самолета прыгнули… Ни фига не получилось. И что ты хочешь? Мы не можем допустить, чтобы трахались на улицах города. Он спросил проникновенно: – А почему нет? Разве борьба за нравственность – наша проблема? К тому же сегодня она одна, завтра другая. Моя бабушка крестится и плюется, когда видит голых девок на улице, а мне уже как-то и ничего. Привык. Если ничего особенного, то и не оглядываюсь даже. Сейчас и такие начали раздеваться, что ни жопы, ни рожи, а туда же – эксгибиционистки! – Нет, – сказал я, – зачем нам лишние неприятности? – Ну сейчас разве что церковь возразит, да у нас и церковь такая, что спит… – Ну, подумать можно… но не обещаю, что пройдет. – Спасибо, шеф! Перед обедом я зашел в общий зал, где старая команда корпит неразлучно, сказал громко: – Эй вы, морды!.. Что, в самом деле никого не интересует, что за этот квартал, а это всего три месяца, если кто не знает, наш капитал с сорока миллионов возрос до восьмисот?.. Николай присвистнул, но как-то дежурно, а Ворпед спросил рассеянно: – А это много или мало? Я фыркнул: – Это не высшая математика. Арифметику еще не забыли, надеюсь, миллионеры! Кулиев, как обычно, помалкивал, в трудных ситуациях предпочитая, чтобы кто-то взял огонь на себя, наконец Аллодис сказал: |