Онлайн книга «Крепость лжецов»
– Какие… парни?! – Дай адрес – и напишут. Там по тебе, да Ребекке половина гвардейцев сохнет. Ну те, что живы остались. Такое плетут про вас, что диву даешься: дескать была с праймом девица из пустыни – красотка-снайпер, метра два ростом, не меньше двух сотен Тигров сама перестреляла, а потом на площади в рукопашную дралась. Причем каждый второй это видел. И портреты Ребекки продают – помнишь, ты нарисовала? – Да, помню. Что значит… продают? – Умник какой-то купил рисунок у Марты, пропустил через типографию, что у Магистрата, и давай продавать их на развалинах церкви. И что ты думаешь – с руками отрывают. Эти портреты теперь, наверное, в каждом доме там висят, а он себе парочку ферм прикупить сможет. – Ты обманываешь? – Недоверчиво спросила Мириам, уже зная, что это не так. Ланье только ухмыльнулся в ответ: – Если бы. Наоборот, не все рассказываю. Двери лифта с мелодичным звоном распахнулись. – А что не рассказываешь? Они вышли в странный, вытянутый зал, который Мириам так толком и не успела рассмотреть. В первый раз ей было не до того, а во второй они торопились, и она успела заметить только его необычную форму, вытянутую и изогнутую, будто четверть колесного обода. Внутренняя, вогнутая стена зала была прозрачной, и за зелеными лозами, бегущими по ней сверху вниз, виднелись знакомые очертания спиральных галерей отеля – только смотрела на них Мириам теперь сверху, а не снизу. – Отличное окошко. – Прокомментировал Ланье внешний вид зала, и снова забросил бочонок на плечо. – А не рассказываю я… Да люди вообще склонны лишнего болтать, знаешь? – Как ты? Ланье хмыкнул, и замолчал, кажется, обидевшись. Они прошли вдоль окна, глядя на людей, копошащихся внизу, между белыми игрушечными столиками, у такого же крохотного фонтана. Дверь в номер белела в самом конце зала, и, насколько поняла Мириам, была одной из двух дверей, выходящих сюда – всего два номера на целый этаж. Других, выше, не было – в лифте она нажала на самую верхнюю кнопку, как и шут утром. – Судачили о разном. – Неожиданно заговорил Ланье. – Что видели ее в бою вместе с бароном. Что это он артиллерию взорвал тогда, за стеной. Пошел один, да и погиб, как прайм… Мириам приложила ладонь к пластине у двери, и та один раз мигнула зеленым, напомнив ей о другой, такой же, в клубе. Внутри прозвучал мелодичный сигнал. – «Открываю.» – Сказала Вероника. – …даже песню сочинили, сам слышал, в лагере беженцев поют, да и в Верхнем городе по кабакам играют. Слова немного разные, и мотив такой, грустный. Про баронессу, как идет она по полю битвы, среди тел, и спрашивает у воронов, где ее барон лежит. Девчонки плачут от этой песни, ну и мужики некоторые… Ланье вошел, остановился, и Мириам расслышала короткое «Ха!», сорвавшееся с его губ. За прошедшие несколько часов, с мебелью в большой комнате что-то произошло – ее словно разбросало взрывом. Оба дивана оказались сдвинуты углом у стены слева, залитый разноцветными жидкостями прозрачный столик очутился у входных дверей, а второй, чистый, наоборот, перекочевал к диванам. Би, в коротком белом платье, полулежала на одном из них, забросив на столик стройные ноги – ее поза была одновременно расслабленной и напряженной. Бледная кожа, казалось, светилась, отвечая мерцанию огромного экрана в стене перед праймом, по которому без остановки бежали ряды цифр, и мелькали схемы – непонятные Мириам линии, карты, рисунки. Суонк, прикорнув у окна в дальней стене, даже не обернулась. Но Мириам заметила, что та переоделась – теперь на ней была красная юбка, и короткая майка, открывающая повязку на плече. – «Сюрприз!» – Сказала Вероника, и Би подняла голову, взглянув на Ланье. В ее глазах плескалась темнота, полная движения, как и экран перед ней. Мириам с некоторым испугом заметила, как изменились цвета воительницы за то время, пока они не виделись. Вокруг Би медленно разрасталась невидимая, но от этого не менее угрожающая буря, готовая вырваться наружу в любой момент. – И как тебе… эта песня? – Спросила она. – Могла быть и лучше. – После долгой паузы ответил Ланье. – Будь в ней хоть капля правды. – Правда бывает уродливой. И потому о ней никто не поет. Ланье, помедлив, кивнул, и поставил бочонок перед собой. – «А что за сюрприз?» – Быстро спросила Мириам. – «Она не сказала мне, что ты не одна.» – Ответ Би сопровождался шумом, будто рядом с ней дробилась о камни вода. – «Я не знаю, что в этом смешного. Ланье я заметила еще раньше, в холле, через камеры наблюдения.» – «Я подумала, что так будет интереснее.» – Отозвалась Вероника. – «Чтобы ты не побежала натягивать штаны…» Би опустила глаза, взглянув на свою одежду, и на ее лице мелькнула растерянность. Она резко подобрала ноги, и села на диване, очень прямо держа спину. – «Дьявол!» – «Вот и я об этом!» – Расхохоталась Вероника. – Что не так? – Спросил Ланье осторожно. – Не привыкла быть без брони. – Помедлив, ответила Би. – Знакомое дело. Идешь по улице – и вроде голый, и еще спина чешется… – У тебя хотя бы есть брюки. И оружие. – Да… парни бы не оценили, появись я в платье. – Ланье поднял было руку привычным жестом, чтобы дотронуться до шрама, но сразу же опустил ее на пояс, глядя на Би, сидящую абсолютно неподвижно, будто изящная статуэтка: – Злишься? – Я никогда на тебя не злилась. – Мириам показалось, что в цветах Би на секунду мелькнуло удивление. – Все равно… прости. – За что? – За тот раз, когда не поехал… опять. Би на секунду задумалась. – Наверное, я и не ожидала другого. – Наконец сказала она. – Ты поступил так, как должен был. – Вот как? – Город нуждался в твоей защите, твоим людям нужен был отдых, а шерифу – твой опыт. Это я поступила глупо, позвав тебя. – Она встала, немного неловко, будто не зная, куда девать руки и как держать себя в платье. – И главное, поехав с нами ты… ничем бы не смог помочь. Шрам Ланье дернулся, уголки его губ поползли вверх, но улыбки не вышло: – Что-то от твоих слов у меня ощущение странное – вроде как по морде отхлестали. И даже ответить нечем. – Как и мне нечем больше тебя утешить. – На экране перед Би со страшной скоростью сменялись ряды цифр и схемы, и Мириам поняла, что она все еще там, по крайней мере отчасти. – Эта штука может помочь. – Ланье кивнул на бочонок. – Здесь три литра Мерло, пятилетней выдержки. Извинения мои тебе не нужны – так хоть выпивку поставлю. – Хорошее вино. – Ответила Би. – Любимое вино моего мужа. |