Онлайн книга «Вирус лжи»
— Это нормально, ведь они родственники. — Виктор почесал кончик носа и подумал о пиве, которое он видел в холодильнике — восхитительные серебристо-зеленые банки, холодные и обтекаемые. — Это нормально, что они остановились у Дианы, не в гостиницу же им было идти? — Конечно. — Жданов кивнул, соглашаясь. — Но дело в том, что Диана обсуждала с профессором Озарянским это расследование, выдвигала версии, и в ходе этого профессор узнавал подробности. — Я ни за что не поверю, что Дмитрий все это затеял. — Бережной упрямо взглянул на Жданова. — Твои составители профилей ошибаются. — Тогда посмотрите вот на это. Жданов бросил на стол пачку фотографий. На них профессор Озарянский беседует с молодой женщиной, одетой в вязаное платье с бахромой. — Это Ирина Солонцова, ее труп мы обнаружили час назад в каменном карьере на Правом берегу. А теперь вот, смотрите: профессор заходит в здание лаборатории «Атлантис» — и вот есть видео, его приветствуют как старого знакомого. Нет, это именно профессор синтезировал мутацию вируса, и по его приказу вирус распылили в том доме — просто он не думал, что кто-то обратит внимание на массовое заболевание маргиналов, а потому сыграл на жадности своих людей и заставил их обработать вирусом коридор. Он собирался понаблюдать за течением болезни, за статистикой смертности, убедиться, что вирус убивает именно тех, кого и должен. Это было начало клинических испытаний, так сказать. — Зачем? — Бережной покачал головой. — Нет, я знаю Дмитрия много лет. Он не такой человек. — Именно такой. Способный ради достижения своих целей пожертвовать, например, личным счастьем. И детьми — не секрет, что отец из него никакой, и только лишь когда сын подрос, профессор проявил к нему интерес, потому что хотел передать ему дело своей жизни. Реутов встал, чтобы включить чайник, и это движение, ранее уже повторяющееся, не взволновало вооруженного человека. А Реутов, возвращаясь на место, вдруг сделал резкий выпад и ударил Жданова по голове тяжелым деревянным пестиком, до этого мирно висящим на стене. — Эдак мы тут Диане всю посуду изведем. — Бережной вздохнул. — Похоже, Дмитрий в беде. * * * Диана решила отдохнуть. Конечно, она еще обойдет дом, еще спустится на кухню, чтобы довести до блеска то, что там уцелело после нападения. Но сейчас в этом доме она распихала по комнатам две не самые простые парочки, и им предстоит многое друг другу сказать, прежде чем обрести равновесие и начать двигаться дальше, и это оказалось непросто — сделать так, чтобы у них не осталось иного выбора, чем оказаться ночью в одной комнате: Олегу еще нужен врачебный уход, а Машу нельзя оставлять одну из-за ее психологической травмы. Да, это называется манипуляция, но если дети настолько бестолковы, что ходят кругами, не зная, как им наконец начать говорить о своих чувствах, то Диана знает отличный способ: запереть их в комнатах в семь вечера, а самой сказаться больной. «Да, сидите тихо, не шастайте по дому, я устала, расстроена, и у меня голова раскалывается. Нет, избавьте меня от вашей химии, мне просто нужен покой и отдых, разве я многого прошу? А завтра утром будет мясная запеканка с острым соусом». И, конечно, теперь в доме благословенная тишина — дети сидят в комнатах и… Неважно, что они там делают, ее это не касается, дети уже взрослые. Диана вошла в ванную и принялась снимать косметику. Спать, не очистив лицо от макияжа, — прямая дорога в ад, где есть только морщины и никакой надежды. Дверь скрипнула — в ванную заглянула Маша. — Диана Викторовна, я… мне прокладки нужны, а Гена… — Не купил, конечно же. — Диана кивнула на шкафчик в углу: — Верхняя полка, там полно всего. Диане хочется спросить у Маши, как же они с Генкой поладили, но она молчит. По опыту она знает, что когда дети готовы говорить, они сами приходят, а лезть в душу не стоит. Вот и Маша молча открыла шкафчик — в Наташиной пижаме она выглядела юной, беззащитной и печальной — и ангельски красивой, и Диана подумала, что если Генку это зрелище не проняло до самых печенок, то на современных молодых мужчинах смело можно ставить крест. Зазвонил телефон — в тесном пространстве ванной голос из динамика прозвучал особенно отчетливо. — Дина, я не могу дозвониться ни Дмитрию, ни Стасу. — Юлия пребывала в крайне дурном расположении духа. — Что происходит? — Ничего. — Диана даже не пыталась прикрыть рукой динамик. — Видимо, они работают. — Если увидишь Дмитрия, то передай, чтобы он мне перезвонил. Диана оглянулась — Маши в ванной не было. Обругав себя бестолочью, Диана вышла в коридор — конечно, девочке пришлось идти вниз, там есть другая ванная комната, построенная вместе с домом, она просторная и сейчас, скорее всего, пустует. Диана спустилась вниз — на кухне звучали приглушенные голоса, а ванная была пуста. — Что за черт… Диана открыла дверь кухни — Маши там тоже не оказалось, но на полу расположилось тело, над которым стоял майор Реутов с тяжелым деревянным пестиком в руке. — Я вижу, все развлекаются, кроме меня. Диана отобрала у Реутова пестик и бросила его в мойку. — Вот его я вашим грабителям не отдам. Утюг забрали, так то хоть просто для интерьера, а пестик мне нужен. — Диана посмотрела на лежащего. — Я так понимаю, мы в дерьме. — По самый подбородок. — Бережной осторожно шевельнулся и поморщился от боли. — И, по-моему, самое время нам покинуть дом. Диана понимающе кивнула и отодвинула половичок — под ним, едва заметный среди стыков паркета, виднелся люк. * * * Маша в ужасе заскочила в комнату, которую занимала вместе с Генкой, ее колотила дрожь. — Гена! Она не могла оставаться здесь и Генку оставить не могла. Они убегут прямо сейчас, выскочат из окна, проберутся кустами к лесу, а там дорога… — Гена! — Маш, ну ты что? — Задремавший было Гена открыл глаза — Машино лицо в свете ночника было маской ужаса, страх кричал из глаз, страх трепыхался в прижатых к груди кулачках, страх сбил дыхание. — Маш, да что с тобой? — Эта женщина… — Маша понимала, что выглядит сейчас параноичкой. — Диана… она из них. Из внутреннего круга! — Маш, ты с ума сошла? — Генка резко сел на кровати. — И думать не смей такого! Я тетю Дину знаю больше десяти лет, и то, что ты говоришь, невозможно. Вот просто невозможно, и все. — Я тоже когда-то так думала о своем отце — нет, он же меня любит, невозможно же, чтобы он… сознательно все это. Пока не оказалась привязанной к алтарю в зале Вызова — и тогда тоже не верила, и потом долго не могла поверить, что он все это сам, что… Гена, я тебе клянусь всем на свете: она из них, из внутреннего круга! — Да с чего ты это взяла?! — Я в ванной была… А она там тоже стояла, снимала макияж. И тут у нее телефон звонит, а у вас ванная маленькая, и все же слышно, а телефон у ней старый, с хорошим динамиком. И ей звонила женщина… Ну, помнишь, я рассказывала, что была во внутреннем круге женщина, которая любила смотреть, как девушек лишают девственности. Я лица ее никогда не видела, а голос запомнила на всю жизнь. Диана с ней разговаривала — как старые знакомые говорят, ты понимаешь? |