Онлайн книга «Салон красоты. Наперегонки с судьбой»
|
Стремительно сбросив одеяло, она первым делом подошла к зеркалу. И тут же забыла про будильник. — А целоваться-то ты, оказывается, не умеешь! — строго пожурила себя Настя. — Носы мешают… Взгляд ее остановился на бюстике Маяковского, мирно пылившемся на подзеркальнике. Недолго думая она решила использовать его в качестве тренажера: должна же быть такая позиция, при которой носы не мешают?! И она уже совсем было осуществила свое странное намерение, если бы не голос Марии Петровны, раздавшийся, с Настиной точки зрения, — очень некстати! — Насть, ты что делаешь? Лучше поставь его на место… — Я? Ой, доброе утро, Марь Петровна… Я… это… пыль с него хотела сдуть… — Пыль?! — Учительница уставилась на нее, как на сумасшедшую. — Кажется, ты сегодня прямо с утра какая-то странная… — Я не странная, я просто влюбилась… Честно, влюбилась! — Если не секрет… — Да не умею я секреты хранить, все равно поймете… В Павла, конечно! В Павлика! В Пав-лу-шу! — Та-ак… Ну ладно. Умывайся и быстро завтракать: все ждут тебя на кухне! — Кто «все»? — удивилась Настя. — Павлуша, Павлик и Павел! И, лукаво улыбнувшись, Мария Петровна исчезла в дверях, прежде чем Настя успела прореагировать на ее слова. Впрочем, какое там реагирование. Мгновенно умывшись, она влетела на кухню почти что следом за хозяйкой и, подскочив к Павлу, как можно небрежнее чмокнула его в щеку: — Привет!.. И нечего краснеть, у нас в салоне все друг с другом целуются в качестве приветствия. По десять раз на дню! Только и слышишь: «Привет!» — чмок, чмок. «Привет!» — чмок, чмок! — Ой, каша! Я такую последний раз у мамы ела… — Я тоже, — Павел наконец нашел возможным заговорить, одновременно наблюдая за тем, с каким аппетитом Настя приступила к завтраку. — Кстати, — она серьезно посмотрела на него, — а где твои родители? — У меня их нет… — Извини, — Настя смутилась и сразу сбавила тон. — Ничего, я привык… — Паша… — Настя, тебе чаю еще налить? — Мария Петровна нарочито звякнула чайником. — А тебе, Павлик? — Спасибо, Мария Петровна, я уже бегу! — Я тоже! — Настя вскочила из-за стола, забыв про чай. — Подожди, нам же по пути! — Нет… Сегодня — нет, я вначале в Ленинку заеду. И, уже с порога подмигнув растерявшейся Насте, добавил: «Пока, чмок-чмок!..» И ушел, решительно не пожелав заметить, какой обидой мгновенно наполнились ее глаза. — Настя, — Мария Петровна посмотрела на девушку и нахмурилась. — Что у тебя с глазами? Не смей! Плакать по утрам — дурная примета… Ты часом не на меня обиделась? Из-за статуэтки? — Какой статуэтки? — Настя непонимающе посмотрела на учительницу. — Бюстика Маяковского… Понимаешь, мне он очень дорог. Это память о моем первом муже. — Подарок? — Да нет, Джон мне ничего не дарил, сама купила… Но у меня от него ничего больше нет, понимаешь? Ни одной вещи с тех времен, ни одного снимка… ничего! Только этот бюстик и остался… — Ну надо же! — Настя покачала головой. — Что вы, я не на вас, на себя скорее… Пашины родители умерли? — Погибли. — Мария Петровна задумчиво переставила с места на место сахарницу. — Чудесные были ребята. Оксана, хохотушка такая, мы ее за смех даже колокольчиком звали… Андрюша, отец Павлика, душевный, теплый и красивый! Шел по улице — все женщины вслед оглядывались… Они были врачами. Уехали на эпидемию в Тунис и там погибли… О господи, уже десять лет прошло! — Боже мой, — Настя с ужасом посмотрела на Марию Петровну. — А Павлик? Он же еще мальчиком совсем был… Вот бедный! — Да… Мальчиком и был. Смешливым — в Оксанку. А после этого, по-моему, только недавно начал улыбаться… Настя, возьми трубку, телефон! Ты что, не слышишь? Она и правда не слышала, целиком и полностью находясь под впечатлением услышанного. Настя взяла трубку и не сразу сообразила, кто находится по ту сторону провода, почему голос этого абонента кажется ей знакомым и что в конце концов нужно ему от нее. — Панкратов? Какой еще Панкратов? — Девушка нахмурилась, пытаясь сосредоточиться. — На какую еще Петровку? А-а-а, это вы… Так бы и сказали. Но ни на какую Петровку я не поеду, мне на работу надо… Я вам и так уже все рассказала! Ничего нового не вспомнила… Как это все равно приезжайте? Я же сказала… Ну ладно… хорошо! Мария Петровна следила за выражением Настиного лица с нарастающей тревогой: — Кто это, Настена? Что-нибудь случилось? — Ничего новенького, — хмуро процедила она сквозь зубы. — Следователь из милиции, опять про этот дурацкий кошелек. Говорит, нужно все повторить сначала, записать, и чтобы я подпись свою поставила… Вот морока! А? И погода, как назло, портится… Погода и впрямь успела испортиться. От первых утренних лучей не осталось и следа, небо заволокло серо-белыми облаками. — Ничего, девочка, — Мария Петровна ласково посмотрела на Настю, — все будет хорошо, вот увидишь… Так всегда бывает: как в погоде, так и в жизни: солнце, облака, дождик прольется — и снова солнышко… Слабые раскаты приближающейся грозы, неуверенно громыхнувшие в небе над центром Москвы, заставили майора Панкратова подойти к окну. Первое, что он увидел, — стройную фигурку Насти, спешащую к их конторе. Взгляд Валентина невольно скользнул в глубокий вырез ее платья, и надо же было девчонке именно в этот момент поднять голову и застать таким образом майора, что называется, на месте преступления! Валентин почувствовал, что краснеет, как мальчишка, и, перехватив насмешливую Настину улыбку, метнулся к своему столу. Глупо, но эта девушка почему-то волновала Панкратова едва ли не с момента их случайного столкновения в коридоре салона, у Викиного кабинета… И уже когда в его дверь раздался стук, Валентин вдруг понял: Настя чем-то похожа на Вику… Не на ту бизнес-леди, какой знают ее сейчас десятки и сотни людей, а на юную Вику со школьных снимков, запечатлевших ее когда-то открытую улыбку и доверчивый взгляд… Майор Панкратов стряхнул с себя воспоминания и отозвался на Настин стук: — Входите, не заперто! Валентину показалось во взгляде девушки что-то напоминающее восхищение. — Здорово! — сказала она, подтверждая его впечатление. — Что — здорово?.. — Он растерянно уставился на свою посетительницу. — Я вас в форме еще не видела… Идет! — А в штатском? — Тоже ничего… — Приятно, — улыбнулся Валентин. — Но все-таки: в чем я вам нравлюсь больше? Настя насмешливо посмотрела на майора. |