Онлайн книга «Салон красоты. Наперегонки с судьбой»
|
«Уж лучше бы этого Ленчика арестовали, как положено, чем это», — подумала Настя. С трудом отогнав от себя тяжелое воспоминание, она прерывисто вздохнула и огляделась по сторонам. Художников здесь оказалось куда больше, чем она предполагала, отправляясь на этот российский Монмартр. Но, всматриваясь в их лица (все, как один, лохматые и бородатые!), она довольно скоро поняла, что ни один из здешних персонажей ей не подходит… Этот слишком стар, тот — слишком молод… И так все подряд! Она огорченно огляделась по сторонам еще раз, и тут услышала чей-то хрипловатый голос, обращенный явно к ней: — Девушка, если у вас есть двадцать минут, я напишу ваш поясной портрет! — Мне некогда. — Настя раздраженно глянула на щуплого рисовальщика с маленькими мутными глазками. — Вы представляете, что было бы, если б Мона Лиза ответила то же самое Леонардо? — хмыкнул он. — Но вы не Леонардо! — А вы — не Мона Лиза, но зато в самом расцвете своей юной красоты… Неужели не хотите запечатлеть? Настя с сомнением оглядела своего собеседника и, покачав головой, спросила: — Если вы ответите на один мой вопрос, я, может, и соглашусь. — Да хоть на десять! — Вы случайно не знаете своего здешнего коллегу по фамилии Петров? Он должен работать где-то здесь… Ее собеседник задумался. — Петров, но не Водкин, надо полагать… А как он выглядит? Девушка пожала плечами. — Ну хоть имя-то знаете? — Виктор Васильевич. — Так это же Петруччио! — Он улыбнулся. — Он во-он там стоит, вы уже прошли! — Где?! — Да вон же, около матрешек… Эй, девушка, вы куда? А как же портрет?! Но Настя его уже не слышала. В два прыжка она достигла своей цели: еще одного художника, лица которого не разглядела, так как он стоял к ней спиной. Не зная, что делать дальше, она застыла на месте, уставившись в сутулую спину человека, который мог быть ее отцом… — Вы ко мне? — Он наконец повернулся, и Настя поняла, что из-за традиционной растительности на физиономиях живописцев ей ни за что так вот сразу не определить, тот ли это, кого она ищет. — К вам, — сдавленно проговорила она. — Бог мой, какое прелестное личико! — восхитился художник. — Портрет? Мгновенный силуэт? Шарж? В общем, что хотите! — П-портрет, наверное… Дорого? — Для вас… — он мгновение поколебался, — тридцать «у. е.». — Что? — Ну хорошо, двадцать… Пятнадцать! Я только за холст шесть отдал! А рамки? Подрамник?.. Да вы присаживайтесь! Вот сюда, на стульчик… Настя кивнула: — Хорошо… Я просто сразу не поняла, что в долларах… — А мы сейчас на рубли пересчитаем… Господи, какие у вас глазки! Ну хорошо, пятьсот рублей устроит? Настя еще раз кивнула, опускаясь на низенький парусиновый стульчик и не сводя глаз с художника, торопливо начавшего работу. Теперь она видела его гораздо лучше. И что-то — она пока не могла понять, что — в его внешности заставило Настино сердце на мгновение дрогнуть. — Вы портретист? — Настя сглотнула. — И портретист, и пейзажист, и шаржист… Кому что нравится… — Ну да, я понимаю, семью ведь надо кормить? — Семью? — Он засмеялся, обнажив белоснежные ровные зубы. — Нет, я — одинокий волк… «Господи, какие у вас глазки!» — прозвучало в Настином мозгу, и в ту же секунду она поняла, что именно заставило дрогнуть ее сердце: еще бы ему не понравились Настины «глазки», если у него они были в точности такие же! Темно-темно карие, опушенные длинными и густыми ресницами!.. Теперь во рту, а заодно и в горле у Насти сразу же пересохло. — Меня Настя зовут! Я приехала из Лихославля и мне восемнадцать лет!.. — сказала она очень высоким, звенящим голосом. Баночка с синей краской, которую художник только что взял в руки, упала на каменные плиты. — А маму… Мою маму зовут… — Эмма… — сказал он хриплым, глухим голосом. — Ее звали Эмма… — Ее и сейчас так зовут, — выкрикнула Настя. — Почему ты нас бросил?! — Боже мой… — прошептал художник, — Боже мой… но ведь ребенка не было… — Еще как был! — Она вскочила на ноги. — Я была… И есть… Вот она я… У ног Виктора Васильевича Петрова образовалась маслянистая синяя лужица. Настя увидела, как эта лужица коснулась носков его ботинок. Она подняла голову, по его лицу катилась одна-единственная слеза. Она судорожно вздохнула и разрыдалась… — К вам опять этот… — голос секретарши был преисполнен искреннего пренебрежения. — Ну, вчерашний господин, Панкратов.. Станислав Веригин хмуро оглядел девушку с ног до головы и кивнул: — Пусть заходит… Чай завари. Вчерашний… Но Валентин, не дожидаясь особого приглашения, уже стоял в дверях кабинета. — А я уже вошел… Здравствуйте! Чай — это замечательно. Станислав демонстративно склонился над бумагами и пожал плечами: — Мы с вами теперь, похоже, будем видеться ежедневно? — Если понадобится, и дважды в день… Станислав, вы меня, конечно, извините, но я ведь и правда по делу. Вашему делу! — Извините… — Стас отодвинул бумаги и покорно кивнул: — Присаживайтесь… У вас какая-то новая информация, если я правильно понял? — Поняли вы меня правильно. И заключается она в том, что версия с уголовниками отпала целиком и полностью. Все перепроверено, выяснилось, что им действительно не с чего иметь на вас зуб. Следовательно, всю эту команду нанял кто-то другой… Банкир поднялся из-за стола и переместился за чайный столик, где уже успел уютно устроиться майор. — И кто же этот «другой»? — Хороший вопрос… По некоторым косвенным, но бесспорным данным команду нанимали люди, никак не связанные с бандитами. Иными словами, за дело взялись гастролеры — классика. — То есть? — Вот то и есть, что заказчик, во-первых, очень боится быть раскрытым. Во-вторых, он весьма умен. И третье, скорее всего, это кто-то из очень близких вам или Виктории людей. — Так… Значит, снова собираетесь беседовать о Дронове? — Не обязательно. Но, повторяю, выбирать приходится среди самого близкого вам круга… Видите ли, по нашей статистике родственники и друзья убивают друг друга намного чаще, чем малознакомые люди. У них, понимаете ли, с мотивами как-то легче… Ладно, это все лирика. Расскажите-ка мне лучше про Светлану Юрьевну Озерову. — Ну и ну! — Банкир вымученно улыбнулся. — Неужели вы подозреваете ее в покушении на убийство? |